Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя

«Нет, – сказал он себе, – не нужно… – я вижу все замыслы этого человека. Бель-Иль принадлежит господину Фуке; Бель-Иль укрепляется, значит, Фуке составил заговор… Раскрытие заговора влечет за собой гибель суперинтенданта; английские письма разоблачают заговорщиков; вот почему Кольбер непременно хотел иметь в своих руках переписку с Англией… Однако не могу же я опираться только на этого человека: он лишь голова, а мне нужна еще рука».

Вдруг Людовик радостно вскрикнул.

– У меня был лейтенант мушкетеров! – сказал он камердинеру.

– Да, ваше величество, господин д'Артаньян.

– Он вышел в отставку?

– Точно так, ваше величество.

– Непременно отыскать его, чтобы он явился ко мне завтра утром, когда я встану.

Камердинер поклонился и вышел.

– У меня в погребах тринадцать миллионов, – сказал Людовик. – Кольбер будет распоряжаться моей казной, д'Артаньян – моей шпагой. Я в самом деле король!

Глава 3.

СТРАСТЬ

В день своего прибытия в Париж Атос, как мы уже видели, проехал из королевского дворца к себе домой, на улицу Сент-Оноре. Там ждал его виконт де Бражелон, беседуя с Гримо.

Разговаривать со старым слугою было делом нелегким; этим искусством обладали только два человека: Атос и д'Артаньян. Первому это удавалось потому, что Гримо старался заставить его говорить; д'Артаньян, напротив, умел заставить разговориться старика Гримо.

Рауль пытался вытянуть из него рассказ о последней поездке Атоса в Англию; Гримо передал все подробности несколькими жестами и восемью словами, не более и не менее.

Прежде всего волнообразным движением руки он показал, что они пересекли море.

– Это был какой-нибудь поход? – спросил Рауль.

Гримо утвердительно кивнул головой.

– Граф подвергался опасностям? – спросил Рауль.

Гримо слегка пожал плечами, что должно было означать: «В достаточной мере».

– Но каким же именно? – спросил настойчиво виконт де Бражелон.

Гримо указал на шпагу, на огонь и на мушкет, висевший на стене.

– Так у графа был там враг? – вскричал Рауль.

– Монк.

Рауль продолжал:

– Странно! Граф все еще считает меня мальчиком и не хочет делить со мной чести и опасностей таких походов.

Гримо улыбнулся.

В эту минуту приехал Атос.

Гримо, узнав шаги своего господина, побежал к нему навстречу, и разговор на этом прекратился.

Но Раулю хотелось получить ответ на свой вопрос. Взяв графа за обе руки, с горячей, но почтительной нежностью он спросил:

– Как могли вы отправиться в опасный путь, не простившись со мной, не призвав на помощь мою шпагу? Теперь, когда я вырос, я должен быть вашей опорой: ведь вы же воспитали меня как мужчину. Ах, граф, неужели вы хотели обречь меня на то, чтобы никогда больше не увидеть вас?

– А кто вам сказал, Рауль, что мое путешествие было опасным? – спросил граф, отдавая плащ и шляпу Гримо, который отстегивал ему шпагу.

– Я, – отвечал Гримо.

– А зачем? – строго спросил Атос.

Гримо смешался, но Рауль опередил его, ответив:

– Почему же добрый Гримо не мог сказать мне правду? Кому же любить вас и помогать вам, если не мне?..

Атос не отвечал. Он ласковым жестом отпустил Гримо, потом сел в кресло; Рауль стоял перед ним.

– Во всяком случае, – продолжал Рауль, – ваше путешествие было походом… И вам угрожали огонь и оружие…

– Не будем говорить об этом, – мягко сказал Атос. – Я, правда, уехал внезапно; но служба королю Карлу Второму заставила меня поспешить с отъездом. Меня очень трогает ваше беспокойство: я знаю, что могу положиться на вас. Во время моего отсутствия вы ни в чем не нуждались, виконт?

– Нет, граф.

– Я приказал Блезуа передать вам сто пистолей, как только вам понадобятся деньги.

– Я не видел Блезуа.

– Так вы обошлись без денег?

– У меня осталось тридцать пистолей после продажи лошадей, которых я захватил во время последнего похода, и месяца три назад, по милости принца Конде, я выиграл двести пистолей в карты.

– Вы играете… Мне это не нравится, Рауль.

– Нет, граф, я никогда не играю, но однажды вечером в Шантильи принц велел мне взять его карты, когда к нему прибыл курьер от короля. И потом приказал, чтобы я взял себе выигрыш.

– Это у принца в обычае? – спросил Атос, нахмурив брови.

– Да, граф, такую милость принц оказывает каждую неделю одному из своих дворян. У его высочества пятьдесят дворян; в тот раз была моя очередь.

– Хорошо? Так вы побывали в Испании?

– Да, я совершил прекрасное путешествие, повидал много интересного.

– Уже месяц, как вы вернулись?

– Да, граф.

– А что вы делали в течение этого месяца?

– Служил, граф.

– Не заезжали ко мне в Ла Фер?

Рауль покраснел. Атос посмотрел на него спокойно, но пристально.

– Напрасно вы не верите мне, – сказал Рауль. – Я покраснел невольно; вопрос, который вы только что задали, пробудил во мне множество воспоминаний, и они взволновали меня. Но я не солгал вам.

– Знаю, Рауль, вы никогда не лжете; но вы напрасно волнуетесь. Я хотел сказать вам только…

– Я хорошо знаю, граф, вы хотели спросить меня: ездил ли я в Блуа?

– Да, Рауль?

– Я не ездил в Блуа и не видал той особы, на которую вы намекаете.

Голос Рауля дрожал. Атос, безошибочно подмечавший все оттенки чувства, тотчас прибавил: