Виктория

Но парнишка не посинел от удушья. Оказалось, что могучая рука, обхватившая его шею, не давит, хотя и держит так крепко, что ему не ускользнуть. Азиза просто таяла от удовольствия. Ей явно понравилось, что они так тесно соприкоснулись — ее сын и Азури, и Виктории вдруг припомнились старые сплетни. «Папа прав», — сказала она себе с грустью. И Рафаэль тоже знал, что с ее отцом не стоит спорить, применяя физическую силу. У него, у Эзры, нет ни малейшего шанса одолеть ее отца. Эзра долго глядел на мерцавшее в свете фонаря лицо Тойи, а потом, опустив голову, пригрозил кулаком, мол, я тоже все кости тебе переломаю, и скрылся в яме. В течение многих недель Тойя пробуждалась к жизни только вечером, когда прячущимся мужчинам подавали еду. В дневные же часы она на цыпочках кружила по Двору, все к чему-то прислушиваясь. Виктория думала, что, может, прячущийся под землей парень переговаривается со стоящей на солнце Тойей на таинственном языке, подобном шуршанию бабочек. Заработки музыканта Дагура все съеживались, сводясь к нулю, зато доходы плакальщиц и чтецов псалмов в синагогах росли и расцветали. Его дочь и два сына от предыдущего брака голодали вместе с его матерью, у которой они жили. Он, как и Элиягу, работал за гроши в семейном торговом доме. Ложе Дагура в те ночи стало тихим, и Тойя порою долгие часы проводила внизу, распевая колыбельные песни младенцу, которого ей не иметь.

Но Азизу заботили вещи посерьезнее, чем дела Эзры. Еще сидя шиву по Михали, она стала просить помощи у многочисленных женщин, входивших и покидавших их дом. Груди и лоно Мирьям созрели для достойного сватовства. Не стоит ждать, пока кончится война, пожирательница мужчин. Уж лучше рискнуть и вытащить мужчину из какой-нибудь ямы, выдать ее замуж за какого-нибудь не очень тяжелого инвалида или даже за пожилого богача. Просто грех, если такой сочный плод утратит свою сияющую свежесть. Приходили свахи, оценивали Мирьям опытным взглядом. Имя семьи повышало ее шансы, и свахам давали понять, что отец на приданое не поскупится. И однако женихи не осаждали порог ее дома, потому что свободные мужчины стали товаром редким.

Элиягу задели слова Виктории, что пора, мол, ему встать на защиту прав Рафаэля: ведь условлено же между тремя братьями, что, когда придет пора, Рафаэль сам сделает выбор между нею и Мирьям. Утащив Мирьям на крышу, она стала сердито ей выговаривать:

— Значит, все. Вы его похоронили. Откуда вам известно, что он не вернется?

Ей было трудно глядеть Мирьям в лицо, и она смотрела на дыру, оставленную мертвой пальмой в крыше дома Абдаллы Нуну. И Мирьям тоже глядела куда-то за линию горизонта, всегда мутного от пыли.

— Мне неприятно тебе говорить, Виктория, — сказала она, — но Рафаэль уже объявил о своем решении. И выбрал он меня.

Виктория почувствовала, как шею ей будто прихватило морозом. Она изо всей силы уставилась на дыру в крыше и сказала себе, что надо бы Абдалле ее заделать, а то весь его дом дождями затопит.

— Он пообещал прислать со специальным гонцом обручальное кольцо из Басры, как только там обоснуется. Так они порешили с папой и мамой в утро его отъезда. Но уже месяцы пробежали, Виктория, а кольца все нет. Значит, он умер.

Обе тихо заплакали. Виктория привалилась к перилам. Ей в этот момент не хотелось, чтобы Мирьям к ней прикасалась.

Глава 12