Вильгельм Завоеватель

Эдгар, который был хорошо знаком с правилами рыцарского этикета, был не так сильно, как его соотечественники, удивлён предложением герцога. Как только ужин закончился, он отправился к ярлу, попросить его переговорить о нём с герцогом, чтобы тот позволил ему участвовать в сражениях. Ему едва удавалось сдерживать волнение до тех пор, пока он не узнал ответа Вильгельма, и, когда он снова увидел Гарольда, вопрос прямо-таки рвался из его возбуждённых глаз.

Гарольд кивнул.

   — Ты поедешь на войну, — сказал он. — Сначала всё выглядело так, будто герцог и не собирается соглашаться, но потом твой друг Рауль присоединился к моей просьбе и даже готов был поручиться за то, что тебя не убьют, его поддержали Фиц-Осберн и Хью де Монфор. Так полушутя-полусерьёзно вопрос был решён. Улноф и Хакон должны остаться здесь. Хакон хотел отправиться с нами, а вот Улноф...

Его голос задрожал, и он резко оборвал фразу.

   — Из нас шестерых, похоже, только у него в жилах нет ни капли крови Годвина, — с грустью сказал он. — Ну и Бог с ним, он мало что для меня значит.

Обернувшись, Гарольд проверил, не может ли их кто-нибудь подслушать.

   — Ты мог предположить, что герцог Вильгельм сделает мне подобное предложение?

   — Нет, — подумав, ответил Эдгар, — хотя так часто поступают. Как вы думаете, господин, что он задумал?

   — Если бы я знал, о чём думает Вильгельм, мне незачем было бы его бояться, — легкомысленно улыбаясь, ответил Гарольд.

Эдгар нахмурился, услышав такие слова.

   — Вы не боитесь его, мой господин, — сказал он.

   — Да неужели? — граф негромко засмеялся. — Ну, может быть, ты и прав. Я думаю, он хочет увидеть меня в бою, понять, какой из меня командир. А так как я тоже хочу узнать, что он за военачальник, я согласился участвовать в войне на его стороне. Так что мы получим обоюдную выгоду.

   — Вы не думаете, — Эдгар запнулся, пытаясь подобрать нужные слова, — вы не боитесь, что он может надеяться на то, что вас убьют на поле битвы?

   — Нет, — взвесив все за и против, уверенно ответил Гарольд. — Нет, я так не думаю. — Неожиданно на его губах заиграла улыбка. — Если он на это надеется, то, увы, мне придётся его разочаровать, мой милый Эдгар. Я вовсе не собираюсь погибать на этой войне.

Элфрида была очень встревожена известием о приближающемся походе. Эдгар подшучивал над её страхами, и она попыталась найти понимание у Рауля, который тоже не успокоил её. Она была уверена, что больше никогда в жизни не увидит их.

   — Но, сердце моё, я был на многих войнах и вышел из них целым и невредимым, — заметил Рауль. — Это ведь всего лишь короткая кампания. Ты снова увидишь нас ещё до того, как успеешь соскучиться.

С этим Элфрида никак не могла согласиться. Спрятав лицо у него на груди, она сообщила ему сдавленным голосом, что начинает скучать по нему, как только он уходит от неё. На это мог быть всего лишь один ответ, и он ответил ей. Но она всё ещё не избавилась от своих страхов. Глядя ему в лицо своими огромными голубыми глазами, она умоляла его быть особенно осторожным, ведь на этот раз ему придётся сражаться с ужасными людьми, которые в жизни своей не знали ничего, кроме войны.

Услышав это, Рауль рассмеялся. Ему было любопытно узнать, кто мог внушить ей подобные мысли. Элфрида тут же повторила все истории и легенды о бретонцах, которые она когда-либо слышала из уст старух и других таких же легковерных людей. Она сказала, что всем хорошо известно, что Бретань населена жестоким и воинственным народом. Эти люди ведут себя как варвары, у них по десять жён и по пятьдесят детей. Они живут лишь для того, чтобы сеять кругом насилие и смерть. Рауль от души рассмеялся, и Элфрида, обидевшись, ушла, гордо задрав свой носик. Однако она скоро простила его и даже признала, что, вероятно, не все истории, которые она слышала, были правдой.