Виниловый ад

— Хорошо, — он тоже перестал «манерничать» и заговорил обычным тоном. — Спрашивай.

— Где ты видел его лицо? Можешь вспомнить время и место?

— Зачем тебе?

Рамуте задумалась.

Она вспомнила угрозы Весов о том, что он сделает с художником, если она попытается обсуждать с Валентином эту тему.

— Валентин, я не могу рассказать. Прости.

— Вот и я не могу. Тоже прости.

— Я серьезно. Никто не должен узнать… Это крайне опасно.

— Рами, и я серьезно. Я так сказал не потому, что ты не ответила, а потому, что на самом деле не знаю, где его видел.

— Это как?

— Ответа нет. Та картина. Тот образ. Тот бездарный позор… Они сами всплыли у меня в подсознании.

— Не понимаю.

— Оно само. И то идиотское желание писать кровью. Само. По-другому я не могу объяснить.

— Ладно, допустим. Скажи, а ты бы смог еще раз нарисовать его портрет, если бы понадобилось?

— Нет.

— Почему?

— Пробовал. Хотел повторить картину. Написать ее маслом и проанализировать свои ощущения. Хотел разобраться. Не вышло. Мутное серое пятно вместо образа. Неудача.

— Очень жаль. Наверное.

Рамуте задумалась.

С одной стороны, последняя ниточка, тянущаяся к Весам, оборвана, с другой стороны, раз Валентин не помнит и не может повторить, значит, ему ничего не угрожает.

— Рами, ты только за этим приходила? — спросил он с небольшой надеждой в голосе.

— Нет. Есть еще кое-что.

— Слушаю.

Он приготовился, даже привстал, демонстрируя максимальное участие и уважение.

— Валентин, можно заказать у тебя картину?

— Ого, — оживился художник. — Картину? Клиент хочет заказать у меня картину? — он громко произнес слово «клиент», практически крикнул, чтобы Мусечка наверняка услышала.

— Да. Сколько это стоит?

— Смотря какую.

— Мне нужно для друзей. В подарок на свадьбу. Что-то наполненное символами любви, яркое там и теплое.

— На свадьбу? — он снова крикнул в сторону двери. — О, такое запросто. Что по срокам?

— В субботу свадьба.

— Угу. А размеры?

— Честно говоря, не очень разбираюсь. Вот такую, — она показала руками. — Чтобы не маленькая и не слишком громоздкая.

— Угу.

— Среднего, короче, размера.

— Угу. Какие еще пожелания?

— Ох, не знаю. Ну, чтобы там любовь любовная получилась. Абстрактная парочка, наверное, на фоне рассвета. С облаками-сердечками и с ромашками всякими. Радуга. Еще веночки с голубками, взлетающими к облакам, лебедями и прочими мимишными радостями.

— Хорошо, понял. Сделаю в лучшем виде, — он кивнул и отложил карандаш с листком.

— Спасибо.

— Все, что записано, будет написано, — хихикнул Валентин.

Казалось, его не смутил запрос Рамуте.

— И ты готов заняться таким?

— Конечно. Почему нет?

— Хм. Похоже, некоторые люди все-таки меняются. Год назад, предложи я тебе написать подобный «шедевр», ты бы тапком выгнал меня за дверь.

Валентин развел руками.

— Нужно зарабатывать. Похожие задания мне уже доводилось выполнять.

— Я не первая пристаю с голубками на фоне солнышка?

— Нет. И в этом задании нет ничего вульгарного. Желание клиента — закон. Мое дело — скрупулезно фиксировать каждое слово, каждую идею человека, а после, как умелый ремесленник, пользуясь кистью и красками, оживить на холсте любые, даже самые смелые фантазии заказчика.

«Наверняка произносит заученный текст, — подумала Рамуте. — Фразы, которые у самого вызывают приступ тошноты, но которые продвигают его “личный бренд”. Деньги не пахнут. Да, Валя?»

— Бизнес?

— Похоже на то, — он опять развел руками. — Захочешь собственный катер, станешь и бизнесменом, и рекламщиком, и ремесленником.

— Это точно.

— Рами, скажи, эм… А тебе принципиально, чтобы я лично выполнил работу?

— Не совсем понимаю вопрос.

— Важно, чтобы я написал? Или, скажем, за скидочку, например, в пять процентов, мы бы совместно с моей Мусечкой… Кхм… С моей помощницей потрудились над твоим заказом.

— Валентин, естественно, делайте вместе. Тем более это прибавит символизма картине.

— Ты не против?

— Я буду только рада.

— Отлично. Итого, с учетом поставленных коротких сроков получается порядка тридцати тысяч. Тридцать две, — он выкрикнул цену в коридор. — И это уже со скидкой.

— Тридцать две, это окончательная стоимость?

— Да. Прости, Рами, дешевле я не могу согласиться, — прошептал Валентин и покосился на коридор, в котором наверняка стояла и подслушивала Мусечка.

— Хорошо. Договорились.

Валентин расцвел и засиял одновременно.

— Отлично. Тогда в пятницу вечером приходи, все будет готово.

Он повернул голову и снова громко сообщил в коридор:

— Потребуется внести аванс. Хотя бы пять тысяч.

— Хорошо, — Рамуте улыбнулась. — Эм. Только у меня нет с собой наличных денег. Могу перевести. Или как?

Валентин кивнул, встал, открыл дверцу шкафчика, достал с полки коробку со специями, вытащил из нее «заначку» и протянул ее Рамуте.

— Вот, — прошептал он. — Возьми и дай мне.

Рамуте беззвучно засмеялась.

«Это и есть настоящая любовь», — решила она.

— Поверь, твой подарок друзьям, сделанный в моей мастерской, станет лучшим подарком на планете. Все обзавидуются, обещаю. Мы уж постараемся.

— Вот задаток. Возьми.

— Угу. Так-так. Деньги. Хорошо, сейчас все пересчитаю, — громко сказал Валентин, принимая от Рамуте обратно свою заначку.