Виниловый ад

— Я бы оставила больше, но… — она крикнула в коридор, — как уже сказала, нет с собой наличных.

— Четыре, пять. Спасибо. Этого достаточно.

Рамуте дождалась, пока Валентин под пристальным взглядом Мусечки отнес аванс в комнату, попрощалась и вышла из квартиры.

Глава 11

Усталость накопилась.

Странное дело, в Москве живешь и словно никогда не чувствуешь усталости. Постоянно куда-то несешься, что-то ищешь, кому-то звонишь. С утра и до вечера. А когда, наконец, возвращаешься домой, глоток вина, касаешься спиной кровати — отключаешься до следующего дня. В Москве просто некогда уставать.

«Здесь же… — Рамуте посмотрела по сторонам. — В этом крохотном городе-недоразумении, с его вялотекущим темпом жизни… От стола до туалета дошел, и уже нет сил. Постоянно хочется прилечь».

Рамуте пошла к автобусной остановке. Не захотелось вызывать и ждать такси. Решила прогулять и подумать. Тем более поездка на автобусе для нее казалась чем-то экзотическим.

«Задолбалась, — подумала она. — Из-а перелета? Возможно, завтра все станет как обычно».

— Ого! Рами, привет! Какие люди и без охраны!

«Твою ж мать. Просто вечер встреч выпускников какой-то, — подумала она, наблюдая за спешащим к ней Федором. — Большая деревня. Куда ни пойди, наткнешься на знакомого».

— Привет, — максимально приветливо крикнула Рамуте.

Федор на ходу целиком запихнул в рот шаурму, стер с подбородка соус, вытер руки о штаны. Остановился возле своей старой знакомой и протянул ладонь поздороваться.

Рамуте пожала его липкие пальцы. Федор неожиданно притянул ее к себе и крепко обнял.

— Как же я соскучился. Так рад тебя видеть.

— Эм. Я тоже, — прокряхтела она. — Я тоже, — она постучала его по спине в надежде, что сейчас ее поставят на ноги.

— А ты ничуть не изменилась.

«Ничуть? Вот не умел он делать комплименты, так и не научится, — подумала Рамуте. — Не изменилась, говорит. Я же еще не в том возрасте, чтобы эта фраза считалась комплиментом. Блин. Не мог сказать что-нибудь приятное, типа, ой, как ты похорошела. И туфли. И платье. И вообще, почему меня это беспокоит? Мне же должно быть пофиг».

Когда он наконец разжал объятия и поставил Рамуте на землю, он отметил, что ее образ кардинально изменился.

— Ты носишь платья?

— Как видишь.

— Тебе идет. Красотка.

— Пф. Забей.

«Он не умеет делать комплименты, а я, кажется, не умею их принимать, — рассуждала Рамуте, чувствуя, что вот-вот покраснеет. — Ну не нравятся мне такие беседы. Платье, блин. Все же просто — не взяла с собой вещи, чтобы не таскаться с чемоданом. Купила дешевые шмотки».

— Стильная девушка.

— При чем здесь стиль? Обычно выгляжу. Купила первое попавшееся платье. И сумку. И… Блин. На этом — все. Тема закрыта. Все обычно.

— Нет, Рамуте, у тебя не бывает обычно.

«Хм, а вот это приятно, — отметила она. — Блин! Несет же банальщину. Да почему меня волнует, что обо мне думает этот балбес? Да, точно. Он же балбес. Хотя нет. Блин. А почему нет? Да. Или нет. Блин. Я запуталась. Хотя все равно… Блин. Приятно. Пусть еще похвалит туфли».

Рамуте посмотрела на свою новую обувь.

«Угу, — подумал Федор. — Как же, первое попавшееся платье она купила, — отметил он. — Даже цвет сумочки с туфлями совпадает. Наверняка полдня выбирала. Но, раз она не хочет, не буду хвалить красивые туфли».

— Расскажи, как устроилась в Москве?

— Да, что там рассказывать. Все без изменений. Живу одна. Никого себе не нашла. Снимаю квартиру. Точнее, крохотную квартирку. Зато метро рядом…

— Нет. Не о том. Я же о службе. Как тебя приняли коллеги, какие дела раскрыли, кого арестовали?

— А…

Рамуте и забыла, что толстокожего Федора не интересуют подробности чьей-либо личной жизни. Только работа. А по службе Рамуте не чем было похвастаться. Она не хотела признаваться Федору, что все, чем занималась в Москве, — ходила хвостиком за Робертом, пока тот хвастался перед коллегами своим новым симпатичным «экспертом». Поэтому, наверное, она и не наряжалась, хотела хоть чуточку подгадить своему начальнику. Что еще она могла рассказать о службе в Москве? Еще она бездельничала и за просто так получала жалованье.

«Лучше промолчу, — решила Рамуте. — Трудяга Федор вряд ли оценит».

Единственное, наверное, полезное, чем она занималась, — посещала бесконечные курсы по переподготовке и повышению квалификации.

— В столице, наверное, и масштаб преступников другой. Колись, что там происходит.

— Особо ничего. Ничего примечательного. Самое интересное расследование было здесь, — она пожала плечами. — Других маньяков пока не ловили.

— Да. Понимаю. Переплюнуть Весы будет сложно.

— Это точно. Шороху навел на всю страну.

— Знаешь, кстати, чем закончилось?

— Нет. Слышала, что был назначен суд. Очевидно, посадили Арта.

— Не совсем. В общем и целом, до суда дело не дошло. Как трагично все началось, и так же трагично и закончилось.

— Это как?

— Повесился.

— Арт?

— Да, покончил с собой.

— Как это произошло?

— Как-как. Обычно. Признался во всем. Рассказал, что действовал в одиночку, объяснил, для чего истязал жертв.

— И для чего же?