Виолетта

Видя пачки купюр, которые Хулиан складывал в сейф, потому что не мог хранить их в банке, не привлекая внимания к своей персоне, я посоветовала ему приобрести еще один самолет, предназначенный только для туристов и бизнесменов, и нанять надежных пилотов; это был бы законный, чистый и прибыльный бизнес. Я предложила профинансировать половину инвестиций из собственных сбережений, но с условием, что мы согласуем мое партнерство у нотариуса. Хулиан пришел в ярость из-за того, что я не доверяю его слову, но в конце концов уступил — идея была слишком соблазнительна. Коммерческая авиация зависела от аэропортов, которые все еще можно было пересчитать по пальцам одной руки, а гидропланы могли доставить пассажиров в любое место, где есть вода.

Так родилась частная компания «Эйр Чайка». Со временем, когда у нас появилось уже несколько самолетов, она развозила пассажиров почти по всей стране. Сама того не желая, я осуществила мечту своего отца, которая возникла у него еще до моего рождения: вкладывать деньги в авиацию. Я часто ездила в столицу, где пришлось открыть офис, потому что в нашей стране все централизовано и того, чего нет в столице, будто бы не существует вовсе. Но как только компания была создана, Хулиану она наскучила: в этом деле не было азарта, оно не обещало риска; рутина — для обычных пилотов, а он стремился к подвигам. Так или иначе, доходы значились в официальной отчетности, и половина из них принадлежала мне.

С годами Хулиан не утратил своей удивительной жизненной силы, которая позволяла ему пить как матрос, управлять самолетом сорок часов без сна, участвовать в скачках и играть в сквош несколько матчей подряд. Не менялся и его вздорный характер; при малейшей искре он по-прежнему вспыхивал как порох, однако бить меня перестал. Я была хранителем его секретов и могла причинить ему немалый вред.

— Подумай хорошенько, Виолета! Если ты меня бросишь, мне придется тебя убить! — крикнул он мне однажды.

— Ты тоже, Хулиан, подумай хорошенько: чтобы меня удержать, тебе понадобится нечто большее, чем угрозы! — крикнула я в ответ.

Мы заключили перемирие на неопределенный срок, и я смирилась с тем, что тревогу придется гасить с помощью успокоительных и снотворных.

Чего я боялась? Я боялась вспышек агрессии со стороны Хулиана, драк не на жизнь, а на смерть, свидетелями которых становились дети, причем у Хуана Мартина они вызывали приступы астмы и мигрени; боялась собственной слабости, из-за которой я снова и снова попадала в расставленные Хулианом ловушки, шла на беспорядочные примирения и все прощала. Боялась, что его «миссии» закончатся тюрьмой или смертью; что власти обнаружат вторую бухгалтерию; что его доходы получены ценой крови; боялась подозрительных людей, которые звонили ему рано утром; что, общаясь с преступниками, он и сам станет таким же. Зато Хулиан не боялся ничего и никого. Он родился под счастливой звездой, много лет безнаказанно ходил по лезвию бритвы и был непобедим.

В канун Нового, 1958 года Фульхенсио Батиста сбежал на двух самолетах, прихватив с собой ближайших соратников и сто миллионов долларов, которые должны были позолотить ему изгнание. В последние дни диктатуры, когда было уже очевидно, что партизан ничто не остановит, Хулиан Браво то и дело летал в Майами, перевозя беглецов, деньги и мафиози с их возлюбленными. Очень скоро революционеры захватили весь остров и ставили к стенке как политических врагов, так и тех, кто незаконно обогащался во время диктатуры, в стремлении искоренить коррупцию и покончить с империей порока. Секс-туризм для американцев подошел к концу, мафия покинула бордели и казино, Куба больше не была прибыльной.

Хулиан обосновался в Майами, однако я не могла оставить работу в «Сельских домах» и «Эйр Чайке», бросить брата, друзей, покинуть дом и весь налаженный образ жизни в Сакраменто и жить, как туристка, в городе, где я никого не знала и где дети были бы одиноки, тогда как сам Хулиан больше парил в воздухе, нежели ходил по земле. Время от времени мы навещали его в Майами, и в течение нескольких дней он расточал внимание и подарки, пока очередная миссия не заставляла его исчезнуть или не вспыхивала одна из наших легендарных ссор, за которой следовало бесстыдное примирение. Однажды, когда я спросила Хуана Мартина, чего он хочет на свой день рождения, он прошептал мне на ухо: «Чтобы ты навсегда рассталась с папой».

13

Землетрясение 1960 года застало меня с обоими детьми в Санта-Кларе. Ферма Ривасов по-прежнему служила мне убежищем, любимым местом летнего отдыха вдали от Хулиана, который с нами не ездил. Из прежних обитателей Санта-Клары остались только тетушка Пилар, Торито и Факунда. Ривасы умерли несколько лет назад, и мы очень по ним скучали. Жители Науэля по собственной инициативе установили на железнодорожной станции бронзовую табличку с их именами. Съезди и посмотри на нее, Камило, она, должно быть, все еще на своем месте, хотя поезда там больше не ходят, теперь все ездят на автобусах.