Вирши

Большинство образцов панегирической поэзии Симеона, в значительной степени обусловленной «случаем», предоставляемым днем рождения, именинами, свадьбой, другим праздничным событием, которое отмечалось при царском дворе или в доме вельможного покровителя поэта, собрано в сборнике «Рифмологион». Здесь среди адресатов Симеона можно встретить имена влиятельнейших людей того времени: Федора Михайловича Ртищева, Богдана Матвеевича Хитрово, Иоанна Михайловича Милославского, Григория Алексеевича Долгорукого, Григория Григорьевича и Федора Юрьевича Ромадановских, Михаила Тимофеевича Лихачева, митрополита Сарского и Подонского Павла и др. Им он посвящал стихи, иногда не менее изысканные, чем царю. Наглядным примером тому служат «макаронические» вирши «На именины боярина Богдана Матвеевича Хитрово» и «К тому же на Рождество». Первое стихотворение написано на двух языках (церковнославянском и польском), второе — на трех (добавлена латынь). В Московском государстве 70-х годов XVII в. к такой технике еще не привыкли.

Панегирическая поэзия Симеона Полоцкого не имеет четких жанровых разграничений. Торжественно-хвалебные мотивы и интонации присущи и отдельным элегиям (они, например, ясно звучат во «Френах, или Плачах...»), и религиозным гимнам. В ряде случаев очень сложно дать точное определение: имеем ли мы дело с гимном в честь того или иного святого, церковного праздника, либо это — стихотворный панегирик, в котором религиозная тематика получает как бы прикладное значение. Этот вопрос, пожалуй, не возникает тогда, когда перед нами малые панегирические жанры — похвальные надписи и переложения «стихословий» стишного Пролога (синаксарных эпиграмм), вошедшие в стихотворный «Месяцеслов» Симеона.

* * *

До Симеона Полоцкого в Москве действовала целая школа приказной поэзии[22]. М. Ю. Татищев, А. И. Зюзин, Антоний Подольский, справщик Савватий, М. С. Рогов. А. С. Романчуков, Стефан Горчак, Михаил Злобин, Агафон Тимофеев, Иван Наседка, Петр Самсонов и другие ее представители писали в основном громоздкие увещательные послания, книжные предисловия, нередко придавая им форму развернутых «именолитеральных»[23]

акростихов.

Художественную манеру приказных стихотворцев определяло частое использование ими образных сравнений и ассоциаций. За этим стояло, по существу, предбарочное видение ими мира — как сплошной вязи взаимоотра« жений, контрастных взаимоисключающих начал. Свои «двоестрочия» или «вирши» они составляли неравносложным рифмованным стихом, напоминаю« щим раешник. К середине 1650-х годов поэтическая корпорация, в которую входили многие последовательные «ревнители старинного благочестия» (а стало быть, противники реформ патриарха Никона), распалась. Тем не менее, были заложены объективные предпосылки для органичного и довольно скорого восприятия русским читателем той «новой» поэзии, с каковой через несколько лет явился Симеон Полоцкий. Культурная почва для утверждения им в России правильного силлабического стихотворства с развитой системой стихотворных размеров и жанров была уже подготовлена. Но одного этого обстоятельства, разумеется, было мало. Чтобы перевести прогрессивные культурные начинания в плоскость привычной реальности, в условиях русского патриархального традиционализма XVII века от одержимого высокой целью требозался личный и духовный подвиг. И он совершил его.

Симеон Полоцкий способствовал становлению даже не только собственной литературной школы, а целого литературного направления, которое, по словам академика Д. С. Лихачева, приняло на себя функцию «своеобразного русского Возрождения»[24].

* * *

Синтаксис публикуемых произведений С. Полоцкого приведен в соответствие с нормами современной пунктуации, орфография дается по оригиналу. Подстрочные переводы польских и латинских текстов выполнены В. Былининым.

В. Былинин, Л. Звонарева.

Стихи белорусского периода

ФРОН ИСТИННЫ, ЕЖЕ ЕСТЬ О БЛИЖАЙШЕМ СУДИИ БЕСЕДОВАНИЕ ИЗБРАННЕЙШИМИ НЕКИМИ ОБРАЗЫ СУДЕБНЫМИ НА МЕДИ ПРЕХИТРОСТНЕ И ПРЕИЗРЯДНЕ НАРЕЗАНЫМИ ИЗЪЯСНЕН[25]