Вирши

Ты можешь лежа помочиться.

Потом, проснувшись удивиться.

Все чисто, сухо, по уму,

И не настал конец всему,

Еще не ссусь, хотя пора,

Не для меня сия игра,

Мерещится под утро баба,

С которой я совсем не слабый.

До пенсии дожив, не встретил ту,

Которую хотел бы больше, чем жену.

Которую я знал и вдоль и поперек,

Себя без сил жалея,

Но знал не зная,

Лишь потому что я мечтал,

Мечту лелеял.

Слюну пускал, ничтожно блея.

Я блеял и икал от счастья.

Накликал сам преглупое «ненастье»,

Которое меня в плену лет 27 держало,

И было мне все пофигу и мало….

Меж тем блядей не забывал,

Драл, брал, хотел, и не просрал,

Я жизнь любил, и пальчик в попки я совал…

Прелюбодействуя, с надеждой на вокал.

Но если бы я знал,

Чем кончится все это,

Я стал бы смолоду поэтом,

И накропал бы кучу виршей,

И жизнь бы я просрал,

И был бы ниже крыши.

А так я молод и силен,

Как в лавке той посудной слон.

Финал прекрасен,

Лучше нет злодейства,

Чем одиночество во славу ротозейства.

Скромные ответы великим

Ответ Пушкину

Чем меньше женщину мы любим,

Тем больше нравимся мы ей –

Сказал поэт и канул в бозе,

А миллионы мужиков,

Застыли в пренелепой позе,

Признав талант бесспорный, яркий,

Что ей теперь сказать?

Куда, пардон, девать подарки?

Изрек поэт, ничтожно сплюнув,

Он эту фразу уронил,

А миллионы тугодумов,

Уж выбились давно из сил,

Купить? — нельзя. Хотя, возможно.

Она не кукла, дай ей срок –

Оправится, кровь выпьет осторожно,

И сплюнет тушку без порток.

О Зевс, Нептун, Перун и иже,

Еси на небеси потешно вам?

Греметь, пугать тех, кто вам ближе?

А кто же будет жертвовать богам?

Швыряйся молнией, греми, играй трезубцем,

Но кто-то ж должен стать безумцем,

И молвить — все эти игрушки

Уже не чтут, смазливые зверушки,

Давно им скучно в обществе мужей,

Мы требуем замену,

Мы все готовы на измену,

Нам бренных радостей милей,

Коньяк, картишки и бобслей.

Тютчев

"…Как сердцу высказать себя?

Другому как понять тебя?

Поймёт ли он, чем ты живёшь?

Мысль изречённая есть ложь…"

Ответ Тютчеву.

Был час и день, и срок, и век,

В котором Тютчев жил –

Поэт, и странный человек.

Сей муж, помыслив, говорил,

Что сердцу невозможно,

Себя назначить ей или ему,

Скрывайся и молчи тревожно,

В плену своих волшебных дум.

И что к чему — захочешь не поймешь,

Мысль изречённая есть ложь.

Запутать всех пытался тот поэт,

Сбежать вовнутрь нельзя во цвете лет,

Но светел все же был пророк,

Сойдя в мир собственных тревог.

Скрывать и мысли, и мечты

Умеют все и я, и ты,

Вопрос несложный -

Уйти в свой мир иллюзий ложных.

Оставил тему на века.

Не вырубишь ее, не спросишь старика -

Какого ж лешего другому

Тебя понять? Свой сон тревожить,

И мыслью мысль с тоской итожить.

Ты что-ли тютьчевец? — рискни,

Сойди с надежного пути,

Что мысли до рожденья лживы,

И жизнь в утробе — суть ничтожна,

Найдется два глупца, возможно.

Чехову

Ты не ленив, мой гений и насмешник,

Иронии наставник и судья,

Перечить было б можно, но нельзя,

Не покидает лень и грешного меня,

Тем более, что грешен ты талантом,

А я лишь ленью.

Ты гений — я ничтожен,

Но в нас обоих — суть, о Боже.

Роднит с тобой почти одно тоже,

Природа мне дала по роже,

Тебя же сделала вельможей,

Страдающим под скрип мозгов прохожих.

О том, о сём

Письмо ВрагамиДрузьям

Все надо делать самому,

Не доверяться никому,

Друзей разглядывай в разрез прицела,

Отдашься им, когда жизнь надоела,

И больше нет того, что балует тебя.

Товарищей гони. Их бойся, как огня,

Приблизив оных, через край предела,

Подвинув зад и уступив насест,

Возьми ружье и осенись накрест.

Любить друзей полезно,

Когда ты болен, или не в себе,

И на краю стоишь пред бездной,

И черти мило улыбаются тебе.

С врагом попроще, доверяй ему.

Люби врага за лень и доброту.

Он никогда не будет здесь,

Где любят, верят и жалеют,

Где не приветствуется спесь,

Где празднуют надежду,

Где верность на кону,

Дай повод извращенному уму,

Замыслить пакостных событий кутерьму.

Ленив бездарный человек.

Он будет с нетерпеньем ждать свершенья,

Всех бед и горестей простого исполненья,

И этим успокоится навек.

Люби врага, как самого себя.

Писание не врет,

Он часто в доме том,

Который мы своим зовем, живет.

Все это всем известно,

Все понимают, но лелеют место,

Для друга, не врага,

Соратника, идущего в века.

Но временные правила для жизни,

Кладут в колоду крап,

Подсовывают нам порочных баб,

И предлагают другу сплясать на тризне,

Твоей или твоих друзей, неважно.

Он спляшет, ярко и отважно.

Исповедь таксиста в 2024-м

Ну вот пришел он год и номер новый.

Опять пасутся на лужке коровы,

Опять я брошу в тачку тело бренное свое,

Опять забуду взять ружье.

И никого, судьбу верша не кончу.

Поеду мирно, наугад и не спеша.

Поет и блеет где-то в заднице душа.

Чему я радуюсь? Тому, что я везучий,

И жизнь моя сплошной безмерный случай.

Когда б я знал где буду через миг,

Тогда б я в жизни б***дской смысл постиг.

И был бы грустен я, как хрен «ездучий».

А я, не зная случай, хочу его.

Пусть будет звучен ярок он.

Как в лавке слон с посудой не в ладу,

Кривляясь отдает поклон,

Зовет и хочет новую беду.

Но что б она пришла как воля,

Которая гулет в поле.

Не ждет, не ропщет, но гуляет,