Виртуальные войны. Фейки

Модель мира является более сложной структурой, чем это представляется на первый взгляд, в нее входит информация разного уровня ценности. Она может распределяться между индивидуальным и коллективным уровнями. Она может быть «заземленной» и сакральной. Но самое главное — она создает единство взглядов и, как следствие, поведения. В результате образуется предсказуемость другого, что позволяет тратить свои ресурсы не на конфликт, а на сотрудничество.

Такое единство важно, так как выживаемость людских сообществ растет, когда они объединены религией или идеологией, то есть являются более едиными. Они оказываются защищенными в своем объединенном реагировании на врага.

Один из первых англо-саксонских королей Альфред спас ситуацию от постоянных набегов викингов, когда создал историю англо-саксов, тем самым переводя отдельных сельских тружеников в народ. И набеги стали отбиваться. Будем считать это также вариантом идеологии, выделяющим данный народ среди других. У нас есть история, у нас есть общий враг.

Альфред изучал и даже переводил трактаты с латыни на древнеанглийский, которые раскрывали образ правильного христианского правителя[941][942]

. Он прямо и косвенно пытался воплотить их в жизнь, придя к власти после смерти четырех своих старших братьев. Так что вариант неудачного правления был у него тоже перед глазами. Британия же считает его период правления самым воодушевляющим. Кстати, он был болен ([943]), так что великим воителем ему было физически стать трудно, надо было искать другие пути к победе. Сегодня есть попытки принизить его роль, но они не забирают победы, просто находят для них другие военные причины[944].

С. Этрен, например, говорит, что изучая прошлые общества, он обнаружил, что при отсутствии религии жизнь этих обществ длилась не более трех поколений[945]. Наверное, все же это еще не было обществом, но общая тенденция отмечена верно: для выживания нужны дополнительные объединяющие механизмы. И они не могут быть просто родственными, религии по сути стремятся даже быть вненациональными, хотя при зарождении это было не так.

В далеком прошлом (да и частично сегодня) страх был главным управляющим механизмом. Защита от внешних страхов заставляет признавать страхи внутренние в виде государства. Известна теория Чарльза Тилли происхождения государства с помощью перехода от собственного грабежа к защите от грабежа чужих[946]. Религию однотипно марксизм признавал как инструментарий защиты от страхов. Обратим внимание и на то, что страхи это еще не реализованное насилие, а лишь потенциально возможное.

Распознавание «свой/чужой» является главным маркером для выживания: от Красной Шапочки до государств. Например, шпион — это чужой под маской своего. Иерархия включения во все более узкий круг своих характерна для воспитания в современных обществах. Пионер должен был стать комсомольцем. Правда, дальше массовость переходов и инициаций уменьшалась. Когда Л. Брежнев массово раздавал награды, он создавал столько же массово «своих» из если не «чужих», то «нейтральных» членов общества.

Идентичность приходит с единой картиной мира, в результате чего все видят одно и то же даже в не столь однозначно интерпретируемой действительности. По этой причине медиа являются важным инструментарием не только в тоталитарных, но и в самых демократических государствах. Тем более Ж. Рансьер не увидел в демократии олигархическую форму правления, поскольку демократичными являются только выборы. Он говорит: «Демократия не является формой государства. Любая государственная форма, напротив, является олигархическим правлением. Наши правительства, на самом деле, олигархические. Власть всех перехватывается небольшим меньшинством, которое само себя воспроизводит. Эта система сводит демократическое действие всего лишь к электоральному процессу. Демократия не является властью народа как „населения“. По сути, демократия означает власть того народа, который является народом равных. А значит, это и не этнический народ»[947].

Исследователи античности, кстати, всегда подчеркивали, что там демократией считалось участие в принятии решений. Мы же получили только участие в голосовании, объявив именно это демократией, без всякой возможности влияния потом на избранного человека и его решения. Понятно, что современные объемы граждан превосходят античные. Правда, сегодняшние возможности, пришедшие с большими данными, позволяют вернуться к автоматическому считыванию мнений граждан за секунды.

Большие данные пришли в мир, когда он почему-то стал терять свою понятность для большинства населения. Отсюда рост конспирологии, которая дает простые ответы на сложные вопросы. А в непонятном мире, получается, опасно давать реальное право голоса всем. Выборы — пожалуйста, их всегда можно откорректировать институтами государства.