Виртуальный детектив

Игроки и болельщики, в основном мужики зрелого и пенсионного возраста, играли азартно, громко стуча камнями по фанере, не жалея своих колен и горла, кратко комментируя каждый ход и отвечая на реплики зрителей. Иногда проигравшие вылезали из-за стола и продолжали сердито спорить и обвинять друг друга в непонимании партнёра или даже в неумении играть. Это вызывало у кого-нибудь из них такой всплеск эмоций, что они хватали друг друга за грудки, как будто силой найти истину проще и быстрее. «Схватка» продолжалась недолго, и партнёры, на миг превратившиеся во «врагов», снова становились друзьями. Страсти быстро гасли, друзья-партнёры вновь «забивали» очередь и продолжали наблюдать игру, болея за своих будущих противников, и терпеливо ожидали свой черёд сесть за стол – подготовить колени под фанеру, чтобы вновь испытать азарт, риск и добиться победы.

Как всё просто и мудро! Мир, взаимопонимание должны быть достигнуты путём осознанного компромисса, и что победит тут – сила аргументов или аргумент силы – не важно. Главное – конечным результатом должно быть примирение и взаимовыгодный мир! Но не мир ради мира, что само по себе тоже победа, а мир на базе общих интересов и целей – продолжить игру и непременно выиграть.

В этом соль и аналогия нашего конфликта на самой ранней стадии обнаружения воды в масле.

Но существует и третье мнение, независимое, объективное, которое всегда является базисом примирения. Оно изложено в руководящих документах.

Позиция командира ЭМЧ десантного корабля и моя, как капитана, с ним совпадала – обводнённое масло нельзя ни при каких обстоятельствах принимать себе на судно, тем более подавать на корабль, с чем не был согласен майор со склада, а затем и начальник ГСМ. Для них закон не писан. Казалось бы, всё ясно – выполняй руководящие указания документов и будешь не только прав, но и правильно понят всеми, кто имеет отношение к этому ответственному делу подготовки корабля на боевую службу.

Всё, да не все! А как прийти к взаимопониманию? В чём может быть компромисс? Кто и сколько должен уступить?

Командир ЭМЧ корабля и я, капитан судна, не могли и не имели морального и должностного права не выполнять требования руководящих документов.

Майор со склада ГСМ мог, не неся при этом никакой ответственности, – у него было две «индульгенции»: написанная в форме паспорта на масло, где о воде ни слова, и устная от начальника тыла флота.

И всё-таки я убеждён, как я сейчас понимаю, момент, когда можно было спокойно договориться, был. Стоило только майору по-деловому, без наглости и нахальства оценить обстановку и слить воду из цистерны – ведь позже именно это он и сделал! А вначале и слушать не хотел, несмотря на то, что его долго и напрасно уговаривали и я, и командир ЭМЧ десантного корабля.

В этом и мог быть компромисс на пути к примирению. Но мы этот шанс упустили или не нашли и не увидели. И как результат получилось то, что получилось – бессмысленный скандал, который ещё неизвестно, чем может кончиться для нас.

Все вопросы этой конфликтной ситуации на судне и с внешним миром в первую очередь приходилось решать мне, как капитану. Так положено. Но и экипажу они не были безразличны.

А что, собственно, имеет экипаж от этих высоких и принципиальных позиций? Есть ли тут дистанция в понимании обстановки между нами?

И да, и нет!

По большому счёту – нет! И это главное! А вот мнения до конца постоянными не были и менялись по ходу изменения обстановки – от поддержки полного отказа принимать обводнённое масло до полного безразличия – пусть принимают, если это им, то есть десантному кораблю, нужно, пока я им не объяснил, что вода осядет у нас и будет вещественным доказательством, случись чего с кораблём в море.

Но последнее слово при всех мнениях остаётся за капитаном, стоящим на судне на страже закона и государственных интересов. Там, где надо, власть должна быть употреблена безоговорочно, что я и сделал, взяв всю ответственность за все последствия в этой непростой ситуации на себя. Ибо капитан судна должен видеть дальше и предвидеть пагубность обводнённого масла для главной энергетической установки корабля в море. В бою – это гибель корабля и экипажа. В мирное время потеря хода кораблём не сулит ничего хорошего, а в шторм, в проливах – не менее опасна.

До сих пор не могу поверить, что этого не знал майор со склада ГСМ. Неужели он не понимал, какой грех берёт на душу своим нехристианским делом? Лишь непримиримость командира ЭМЧ десантного корабля смогла предотвратить раскол экипажа на две части: тех, кому всё до лампочки, лишь бы скорее домой, и тех, кто не для красного словца чтил море, братство и солидарность.

Да, мы стояли у опасной черты предательства и, видит Бог, не поддались искушению, выстояли. Но попали из огня да в полымя.

Пророчество, что ни одно доброе дело не останется безнаказанным, коснулось нас испепеляющим пламенем трёх холодных слов: «Вы будете уволены»…

По-разному они отозвались в сердцах людей, но что не затронули, это общее убеждение, что по-другому экипаж поступить не мог.