Вирус Бога

– Какая гадость, – «белый халат» бросил марочку на стол. Будущий профессор подошел, поднял и положил аккуратно обратно в кошелек.

– Ну, раз не надо, так не надо, – он повернулся к людям в штатском, – я могу идти?

– Подождите пока, – ответил единственный человек в военной форме, присутствовавший в комнате, – вы правда думаете, что тот факт, что вы получили доступ к этой информации, – он постучал пальцем по журналу, где была опубликована статья, лежащему перед ним на столе, – под кислотой ­как-то умаляет вашу работу в наших глазах, или делает эту информацию ничтожной?

В этот момент будущий профессор понял, что попал. Перед его мысленным взором пронеслась череда картинок, где он, привязанный к креслу, с капельницами с кислотой в обеих руках, непрерывно галлюцинируя, выдает откровения на камеру, а рядом стоят люди в белых халатах с блокнотами в руках, задают вопросы, фиксируют ответы и кивают головой.

– Все будет немного не так, – как будто прочитав его мысли, ответил военный. – Вы будете на нас работать, мы дадим вам доступ к массе интересных источников, ну и, конечно, в кислоте ограничений не будет, по доброй воле и ради добрых дел, – он улыбнулся, – но насильно кормить не будем, не переживайте.

– Я и не переживаю, – стушевавшись, ответил Пятигорский.

– Я тоже кино смотрю и журналы со страшилками читаю, так что представить себе ваши фантазии могу без особенного труда и кислоты.

– Будете с нами работать? Скучно не будет, поверьте. А что вас ждет там? – военный кивнул в неопределенном направлении. – У нас, между прочим, даже черти есть, наяву увидите, без делирия. То, что вы статью свою под кислотой написали, способностей ваших никоим образом не умаляет, они в вас есть, мы поможем их развить. И без кислоты будете многое видеть и понимать. База у вас хорошая, мозг работает правильно, остальное приложится. Институт вы в этом году заканчиваете, подумать о будущей работе самое время, а такие предложения, простите за банальность, на дороге не валяются. Люди вашего профиля сейчас не очень нужны, страна продолжает меняться, и как вы, наверное, заметили еще очень даже бурно, ей нужны юристы, экономисты, бандиты и менеджеры. А вы кто?

– Биолог

– Ну вот я же говорю – оживился военный – даже не химик, так бы хоть наркотики свои эти могли бы делать – он показал пальцем на кошелек, который Пятигорский все еще держал в руках, тот смутился и убрал его в карман.

– Научную карьеру обеспечим – продолжал военный есть масса всего, что можно вынести за пределы этих стен и опубликовать, и прятаться не придется, можно будет смело звездить, в разумных пределах, конечно. Так как всех мы сюда трудоустроить не можем, а полезных людей вокруг довольно много, поездки на различные научные мероприятия и публикации мы только приветствуем, по согласованию, конечно. Для установления правильных контактов и связей, возможно, обмена опытом. Первый шаг вы сделали отличный, авторитет заработали, все ваши следующие появления будут не менее эффектны, поверьте. Ну, так как?

– А если не сложится, я отсюда выйти смогу, или как в романе «Аквариум» Суворова будет? – при упоминании этой фамилии сидящие за столом поморщились.

– На первый раз простим, по незнанию ляпнули, но на будущее параллелей таких следует избегать. Обидно же, а не у всех наших нервы, знаете ли, крепкие, служба непростая. Поэтому предателей Родины лучше из лексикона вычеркнуть, и их творчество позабыть. Если хотите, мы можем помочь.

– Помочь?

– Ага, память от говна почистить. В жопу вот клизму можно вставить, а мозг, думаете, сильно отличается? У нас и для него клизма есть, и отлично работает. Если у самого не получится, поможем.

– Понял, я лучше сам попробую, тем более, я дальше первой ­главы-то и не прочитал, – ­как-то совсем замялся студент.

Вот так и началась служба, дорога, которая привела его на эту крышу, а полковника, который и был тем военным, – в подвал с коллегами по работе. Профессор улыбнулся, отрезал кончик сигары и принялся ее раскуривать. Вдруг он дернулся от выстрелов – с вышек открыли огонь из крупнокалиберных пулеметов. Профессор с удивлением осмотрелся, вернувшись в реальных мир из своих воспоминаний. Военные, наконец, занялись любимым делом – палили почем зря в существ, которые, по их мнению, пересекли некую воображаемую линию, чего допускать было никак нельзя. Профессор покачал головой, затем, отхлебнув из бокала, вернулся к созерцанию происходящего вокруг.

Мир продолжал стремительно меняться: все мелкое к лагерю не подходило, а вот большое, бодрое и злое лезло на пушки. Формы и виды сменяли друг друга, настал момент, когда полигон был буквально переполнен жизнью. Все это больше напоминало странную групповуху а не процесс творения: жизнь вокруг охала, кряхтела и шипела, лес пропал, было очень тесно, так что некоторые существа сливались друг с другом, проникали друг в друга, образовывая такие сюрреалистические сочетания, которым мог позавидовать сам Дали.