Витязь на распутье

Памятуя о трагической кончине Петра I, которая вроде бы, согласно легендам, тоже была связана с извлечением людей из ледяной воды Невы, я для начала заставил гвардейцев, невзирая на мороз, снять обувь и растереть ноги спиртом, потом переодеться в сухое, а затем устроил хорошую пробежку километра на три – аккурат до ближайшей деревеньки с точно таким же названием. Словом, не заболел никто, и единственное, что мы потеряли, так это день, который провели, нещадно хлеща себя в местной баньке.

Ну и тати – куда ж без них. Они выскочили из густого ельника, как раз когда вдали завиднелись высоченные купола Духовской церкви, а также двух соборов Троицкого монастыря. То ли мужики из банды настолько проголодались, что им было вообще на все наплевать, то ли понадеялись на свою численность и не разглядели часть ратников, которые после обеда дрыхли, лежа в санях.

Вдобавок мы находились в половинном составе – пятеро, как обычно, подотстали, убирая остатки трапезы и моя посуду, а еще пятеро – тоже как обычно – направились верхом вперед, отыскивая подходящее место для ночлега в селе Лежнево, принадлежащее, насколько я помнил по рассказам Ксении, старице Марфе.

Тем не менее скоропалительная схватка была недолгой. Можно сказать, тренировкой, хотя потери среди гвардейцев имелись, но произошли они в основном еще до рукопашной. Дело в том, что руководил бандитами человек опытный в ратном деле, так что действовал с умом, и вначале, еще перед их атакой, раздался залп из пяти пищалей, который оказался достаточно успешным – трое ратников получили ранения, но, по счастью, нетяжелые.

Ну а далее бандиты с отчаянными воплями ринулись в атаку. Ельник, из которого они вылезли, располагался от дороги недалеко, метрах в пятидесяти, но и этого расстояния нам оказалось достаточно, чтобы успеть схватить арбалеты и ответной стрельбой в упор завалить пятерых плюс подранить еще троих. Далеко не всех уцелевших это остановило, но мы хотя бы уменьшили количество атакующих, чтобы подравнять с нашим. После того как чуть ли не треть банды из числа хлипких духом, поняв, что вышла промашка, рванула обратно в лесок, осталось семеро гвардейцев и я против дюжины атакующих.

В рукопашной пострадал еще один из моих людей по имени Свиристель – ему попался атаман из бывших ратных холопов, то есть полупрофессионал, который ловко орудовал саблей. Однако затем он пересекся со мной, а я мудрить не стал и через минуту веселого сабельного звона, изловчившись, от всей души пнул его носком сапога, угодив под коленку. Он взвыл, сразу же сбавил темп, а дальше последовал еще один мой удар в пах, который бандит тоже пропустил, согнувшись от боли, так что удалось его обезоружить и связать.

Всего из нападавших благодаря моему приказу постараться взять бандитов живьем в живых осталось пятеро, суд над которыми – не следует забывать про пиар-кампанию – мы устроили именно в селе Лежнево, добравшись до него ближе к вечеру. Грех было не воспользоваться таким удобным случаем, чтобы не выказать себя перед старицей с самой положительной стороны.

И вновь я порадовался, что нахожусь в семнадцатом, а не в своем родном веке. Никаких тебе ушлых адвокатов, требований правильного сбора доказательств с места преступления и тому подобной ерунды, а главное – никого тебе вшивого гуманизма. Сказывалось благотворное отсутствие в стране института президентства вкупе с не в меру ретивым Конституционным судом.

Словом, уже в сумерках, после небольшого дополнительного допроса и процедуры опознания, которые мы учинили в селе, трое мерзавцев, олицетворяя полное торжество справедливости над правосудием, задергались на крепких суках деревьев. Еще двоих я не то чтобы пожалел, но не стал поступать огульно. В банде недавно, прибились случайно, никто из сельчан их не опознал, хотя пострадавших от разгула татей хватало. К тому же о них негативно отозвался главарь – тот самый бывший ратный холоп. Мол, мужичье, толку с которого ни на полушку – даже зарезать толком не могут, руки трясутся.

С жителями, донельзя благодарными за ликвидацию бандюков, я договорился о содержании оставшейся парочки вплоть до моего возвращения, рассчитывая на обратном пути забрать их в Кострому, и даже оставил губному старосте целую полтину на прокорм.

А поутру свершилось. В светлицу, где я заночевал с еще тремя ратниками, осторожно заглянул хозяин дома, который был старостой села, и сообщил, что меня хотела бы самолично поблагодарить некая старица Марфа. Признаться, я в первый момент даже слегка пожалел, что наше свидание состоится так быстро – не чувствовал готовности к этой встрече. Рассчитывал-то на иное – приехать, осудить, повесить и в путь, а потом пусть монахине взахлеб рассказывают о смелом витязе и его людях, то есть для начала только возбудить любопытство, и все.