Виткевич. Бунтарь. Солдат империи

Стоимость подарков, которые повез Ян, составила 20 537 рублей и 24 копейки[317]. В «Описи назначенных подарков двум Азиатским Владыкам» значились: 20 штук соболей камчатских, пять отрезов парчовых тканей размером от 19 аршин с четвертью до 47 аршин с четвертью (с «золотом и серебром», «золотом, серебром и цветами», «по красной земле с золотыми цветами» и т. д.), прочие материи, глазеты, штофы, зеркала, портфели сафьяновые с прибором и чернильницей, зрительные трубы, ножницы и многое, многое другое[318]

.

По каким-то причинам в число подарков не вошли некоторые первоначально предлагавшиеся предметы – такие, как «сабля в золотой оправе, украшенная каменьями», «шкатулка с туалетным прибором и с музыкой» и «соболья шуба, покрытая малиновым бархатом с золотою по краям вышивкою»[319]. Но и без указанных ингредиентов подарочный пул производил внушительное впечатление. МИД не поскупился, весомое подтверждение тому, что к афганской миссии отнеслись со всей серьезностью.

Часть подарков перевозил Браламберг. Родофиникин информировал Симонича, что с его адъютантом также отправлены «вещи… долженствующие поступить в распоряжение г-на Виткевича, в случае дальнейшей его посылки, для раздачи». Уточнялось: Виткевич вез «9 ящиков с вещами для Азиатских владельцев и три с вещами для Виткевича» (очевидно, предметы личного пользования), а Браламберг – «9 тюков с сукнами и 2 ящика с чаем»[320]

.

В фондах АВПРИ, в бумагах Азиатского департамента, сохранился черновик распоряжения «О деньгах на содержание Виткевича», подтверждавшего уже сказанное в процитированной выше инструкции. «Высочайше утвержденным 24 апреля 1837 года докладом г. вице-канцлера (то есть Нессельроде – авт.) назначено производить поручику Виткевичу по случаю отправления его в Афганистан по сороку червонцев в месяц, до его возвращения». Поскольку, как уже отмечалось, продолжительность миссии планировалась в шесть месяцев, то выдано было 240 червонцев[321]

.

Кроме того, путешественникам вручили прогонные до Тифлиса: 815 рублей и 51 копейку. 326 рублей 22 копейки Иван Викторович оставил себе «на двух лошадей», а 489 рублей 29 копеек передал Гуссейну Али. Чем была вызвана такая разница? Возможно, дополнительными дорожными расходами. Виткевич отличался неприхотливостью, а уважаемому гостю нужно было создавать максимально комфортные условия. Русский передвигался верхом, а афганец предпочитал коляску. Оно и понятно, здоровье Гуссейна пошаливало…

Обо всех расходах Виткевич, отличавшийся аккуратностью и скрупулезностью, регулярно отчитывался, не забывая при необходимости брать расписки с афганского посланника.

В Москву они прибыли 19 мая, там им пришлось задержаться. Как и предвидели организаторы миссии, афганец разболелся и серьезно. Из рапорта Виткевича в Азиатский департамент от 22 мая: «Отправившись из С.-Петербурга в сопровождении афганца Гуссейна Али прибыл в Москву 19-го сего мая. Во время переезда болезнь Гуссейна усилилась до такой степени, что он дальше следовать не в состоянии; по сему сообразно с инструкцией я представил Его Сиятельству господину Московскому генерал-губернатору открытый лист, коим я был снабжен на случай болезни указанного афганца… Вследствие чего и сделаны Его Сиятельством надлежащие распоряжения, а мне выдано свидетельство за № 260 с приложением печати господина генерал-губернатора, в исправном доставлении Гуссейна Али, о чем Азиатский департамент почтеннейше уведомить честь имею, i-го Оренбургского Казачьего полка поручик Виткевич»[322].

Неизвестно, какой недуг на этот раз настиг страдальца, но явно это была история не на день и не на два, в общем, требовались лечение и отдых. В Управлении генерал-губернатора Дмитрия Владимировича Голицына проявили заботу о занедужившем иностранном дипломате (да и как не проявить – миссия важная, секретная, с поручением от государя) и заверили Виткевича, что афганец ни в чем не будет нуждаться. В упомянутом свидетельстве № 260 указывалось: «Дано адъютанту г. генерал-адъютанта Перовского поручику Виткевичу в том, что отправленный с ним из С. Петербурга в Тифлис азиатский сановник Гуссейн Али по приключившейся ему болезни в Москве приедет от г. Виткевича отдельно, и согласно открытому листу, данному от вице-канцлера графа Нессельроде будет оказано ему, Гуссейну Али, всякое вспоможение, как-то: помещен он будет на приличную квартиру с употреблением нужных издержек на его лечение и вообще на содержание. По выздоровлении же Гуссейна Али будет учинено распоряжение об отправлении его к месту назначения»[323]. Датировано 21 мая 1837 года.