Виткевич. Бунтарь. Солдат империи

Остро переживал из-за военной безграмотности персов и их нежелания прислушиваться к своему квалифицированному мнению Браламберг, возглавивший группу русских военных советников при войске шаха. «Осада этого города (Герата – авт.), в котором находилось лишь около з тыс. афганцев без артиллерии и перед крепостными стенами которого около 10 месяцев стояла и не смогла его взять 30-тысячная армия персов с 6о пушками, потому что они часто игнорировали основное правило искусства осады и еще чаще действовали вопреки здравому смыслу… Сам поход и последующая осада были не чем иным, как едкой сатирой на военное искусство и смешной пародией на правила, которые лежат в основе осады»[379].

Когда Виткевич находился в Нишапуре, многое можно было предугадать, но он отгонял от себя мысли о возможном поражении персов. У него имелось конкретное задание, которое следовало выполнить быстро, четко, с нужным результатом.

Переговоры с сардарами

Следуя напутствию Симонича, в Нишапуре Виткевич дольше, чем следовало, не задержался. «Я сегодня надеюсь пуститься в путь – через Турмез и Каип в Кандагар. Тут начинаются мои Геркулесовския труды. Ежели успею их перебороть, то, возвратившись, похвастаю, – а нет, так поминайте, как звали! Предприятие моё, как можете себе представить, тяжко, но я вполне вознаграждён за труды тем, что удовлетворю совершенно мою страсть к приключениям и новым впечатлениям»[380]. Это строки из письма Далю от 29 сентября.

Нишапур Виткевич покинул 1 октября, проведя в шахском лагере два дня. Такая мобильность не могла не вызвать одобрения Симонича. «Он добился, насколько это возможно, всяческого содействия для облегчения опасного путешествия и, что самое удивительное (если принято во внимание, что персы совершенно не ценят время), через три дня был уже в дороге»[381]

. Иван Осипович все больше убеждался: молодой поручик как раз тот человек, который ему нужен для осуществления российских стратегических планов в регионе и нейтрализации враждебных происков британцев.

3 октября Виткевич прибыл «в Турбет, отстоящий от Нишапура в 20 фарсахах[382]»[383] и докладывал посланнику:

«Предъявив фирман Шаха сардару здешнему Искандер-хану, по медленности распоряжения его я вынужденным нашелся пробыть здесь два дня. Отправившись из Турбета 5-го числа, 8-го я прибыл в Руль (20 фарсахов из Турбета), крепость, принадлежащую Насвирулле-хану поколения Теймури (оно причисляется к чараймакам[384])… Здешний правитель Насвирулла-хан обещает меня препроводить безопасно во владения Мира Абдуллы Каипского, на имя которого я имею также фирман шаха о дальнейшем отправлении меня до Кандагара. Отсюда до Бирджанда, столицы мира Каипского считают 10 дней езды, все сие пространство весьма опасно по случаю беспрестанных разбоев кочевых соседей…»[385].

В письме Перовскому, отправленному из Кандагара 25 ноября, Виткевич туманно сообщал, что в дороге он столкнулся с «помехами», на преодоление которых ушло

15 дней. Что за «помехи», не объяснялось. Может, имелся в виду более длинный, но безопасный маршрут через Турбет, Руль и владения Каипского хана? Сам Виткевич не без удовлетворения отмечал, что задержка в пути позволила ему посмотреть страну, неизвестную никому из европейцев, и собрать сведения о Систане[386] и части Белуджистана.

Н. А. Халфин выдвинул предположение, что помехи могли чинить британские агенты, которые успели сообразить, насколько опасен для них Виткевич[387]. Такого полностью исключать нельзя, ведь англичане, прознав о русском агенте, действительно не упускали его из виду.

16 декабря Макнил докладывал Пальмерстону: «Поступила информация, что Викович миновал Каип, оттуда, в сопровождении эскорта, выделенного персидским правительством, отправился в Джовейн и далее в Кандагар. Я выяснил, что этот человек получил письма от персидского правительства с рекомендациями ряду афганских владетелей… получил от шаха денежные средства… в лагере к нему отнеслись с большим пиететом… вручили подарки определенной ценности»[388].

Однако никакими документальными доказательствами того, что англичане пытались помешать Виткевичу добраться до Кандагара или даже устранить его, мы не располагаем. Российского посланца подстерегали в засаде наемные убийцы? Едва ли. Его появление англичан обеспокоило, но не до такой степени. По замечанию Макнила, понадобилось время, чтобы британцы сообразили, насколько это серьезный противник[389]. Это в полной мере обнаружится спустя два-три месяца, а в октябре-ноябре Виткевич таковым еще не воспринимался. К тому же Бернс вел успешные переговоры в Кабуле и могло показаться, что удача наконец-то отвернулась от русских, а Виткевич в любом случае уедет из Афганистана ни с чем.