Вивальди

А вот про несчастных детей: психологи утверждают — массовые сдачи властям «похитителей детей» по всему миру, произошли в результате воздействия «австрийских примеров». Мол, дикие отцы, державшие в подвалах десятилетиями своих дочерей посмотрели на несчастного герра Кампуша и прониклись, и сразу в полицию. В доказательство того, что такие массовые «добромании» возможны, приводился пример из истории Ирландии. Там в середине 19 века, местные алкоголики собрались на свой съезд и решили: все, бросаем пить, потому что долее так нельзя. Гибнем как народ. И бросили. Около полумиллиона человек.

Продавшица мясного магазина пыталась в подсобке покончить с собой, когда поняла, что обвесила покупателя. Так она пояснила реаниматорам, спасшим ее. История поступает на стол к четырем смехачам из «Прожектора-ПерисХилтон». А с этой бы тетенькой поговорить.

Я встал и побрел в ближайший магазин. Не для того, чтобы поставить следственный эксперимент, просто захотелось поесть. Меня не обсчитали, и не обвесили, просто устроили аттракцион на тему «нет сдачи». С каким ощущением собственной правоты меня послали, когда я заикнулся, что отсутствие сдачи это не моя, а их проблема. В ответ на довольно мягко высказанное соображение, что в магазине должно быть удобно покупателю, а не продавцу, меня оскорбили несколькими способами. И, что самое приятное, стоявшие в очереди за мной покупатели встали на сторону продавщицы, демонстрируя полную ей лояльность, как будто она, как в советские времена, являлась представителем власти, и могла осерчать на них, и отказаться менять свой товар на их деньги. Где наше братство покупателей!

Когда же при переходе улицы — строго по зебре — меня демонстративно отказался пропускать большой, красивый, гордый джип — он прорычал мимо почти отдавив мне ботинки, я был почти счастлив. Мой мир пребывал в порядке, все как всегда, все на местах. И мусор вокруг урн, а не в них.

С полчаса я бродил по дворам, пока не оказался у дома номер 9, что за булочной и школой глухонемых, там испокон веков, еще до расстрела Белого Дома в торце укоренилась одна фирма: «ООО Ответственность». Общество ограниченной ответственности. Собственно, именно с потрясенного созерцания этой вывески началась во мне работа, закончившаяся «Зоилом». Вот она — червоточина, первая дырка в моем макрокосме. Фирма была на месте, и я улыбнулся вывеске и толстому человеку курившему у входа. Я был рад, словно нашел зачинщика беспорядков.

Глядя в кухонное окно на детскую площадку, где на скамейках сидят полные, роскошные, видимо азербайджанские мамы, и радостно возится симпатичная черноглазая детвора, я покорно кивал и подливал себе пива. Все справедливо. Если у меня нет детей, я ведь не могу требовать, чтобы пустовала детская площадка.

А вот что еще нам сообщает телевизор: на московских кладбищах настоящий бум. Некоторые могилы просто утопают в цветах. Причем, речь идет не о Высоцком или Андрее Миронове, и не о Есенине. Вдруг на некоторых, абсолютно ничем не примечательных могилах, чаще всего недавних, стали по утрам обнаруживаться огромные букеты, дорогие, выспренние собрания цветов.

Я блуждал по каналам, и на третьем наткнулся: раскрыто дерзкое преступление-хулигантство. Некий Антон Криворучко, пользуясь своим служебным положением и техническим образованием, проникал в автоматическую систему оповещения в поездах московского метрополитена, и вносил в записи свои изменения. Изменения носили похабный характер, на что поступили многочисленные жалобы пассажиров. Задержанный — тихий, маленький человек с прыщавым лицом — заявил, что раскаивается в содеяном. Выступивший вслед за этим врач высказал мнение, что Криворучко не здоров психически. Существует такой вид заболевания, когда «больного одолевает неодолимое желание сказать какую-нибудь неуместную скабрезность». Предстоит экспертиза.

Не знаю почему, но меня это известие огорчило. А вдруг, если хорошо покопаться, то за каждым таинственным и странным фактом последних дней стоит такой Криворучко. Это не конец света, а чье-то «неодолимое» желание подурачиться. А что, если никакой бездны поблизости нет, а просто главный демиург этого мира носит фамилию Криворучко.

Но тут мне припомнился взорвавшийся автобус с деньгами, пылающие по ночам машины, разбитый отцовским горем Петрович, и я понял — успокаиваться рано.

Криворучко — исключение. В колоссальном вале необъяснимых событий может затесаться и некоторое количество объяснимых. Кто знает, может, отыщется и хулиган, нападавший на музыкантов в подземных переходах. И его тоже осмотрит врач, и скажет — ничего страшного.

Это ничего не меняет.

И тут звонок в дверь.

Мне не хотелось ни с кем встречаться. В данный момент сильнее, чем когда бы то ни было. Я прокрался в прихожую на цыпочках и осторожно глянул в глазок. И уже в следующую секунду я отпирал дверь.