Вивальди

Старик, конечно, безумен, но даже в его голове есть что-то кроме прямолинейной уверенности, что мы столкнулись всего лишь с неполадками в работе старых сталинских лабораторий специализирующихся на зомбировании совграждан. Пульт, пульт! Когда-то эти вышки и трансляторы работали на манер советского радио, исподволь радовали и будировали население затюканное сероватыми буднями (где-то я такое уже читал), а тут вдруг произошел сбой. Какой-то варвар, или наоборот — гений залез в этот пульт за картиной, нажал несколько не тех кнопок и в сторону города попер поток лучей, подвигая граждан к раскаянию, обостряя до болезненной степени чувство справедливости.

Самое противное, что и это возможно.

А может, у них там что-то вроде непреднамеренного Соляриса, создавали себе создавали искусственный сверхмогучий интеллект, а он в какой-то момент зажил своей не управляемой с помощью пульта жизнью, полез в души граждан, побуждая их к альтруистическому поведению. И они там сами у себя — и Модест и остальные — истерически стараются ликвидировать утечку, просто-таки Саяно-Шушенская ГЭС, только вместо воды — психическая стихия невероятной силы.

И это возможно.

Но такова же степень вероятности, что мы с дедом, и с подполковником идиоты, и действует не мачта над «Аркадией», а это самое ОНО. И тогда какой уж там ПУЛЬТ! А может Пульт и ОНО, это что-то одно? И может, все-таки надо тикать в ближайшую церквушку!

Я вылил кофе в раковину, и внимательно уставился на очертания возникшего узора. Чай, кофе, погадаем.

Зазвонил телефон.

Чертов дедушка, это он взломал скорлупу моей добровольной резервации. Можно конечно не снимать трубку, но все же легче не отвечать, когда не слышишь звонка.

Господи, это была Нина.

Она хотела, чтобы я сегодня уделил несколько часов Майке. То, что на дворе четверг, она никак не прокомментировала.

— Где?

— Ты мог бы подъехать к нашему дому?

То есть, она знает, что я знаю, где она живет. Заметила мою дурацкую слежку? Да, кстати, а где все эти усыновители? Хорошее дело, они требуют, чтобы я отказался от девчонки, но при этом устраивают все так, что должен с нею возиться один я. Задавать этого вопроса Нине я не стал. Согласился прикатить к ним во двор через час. «Она будет ждать». Нина так и сказала, не применяя имени для обозначения своей дочери.

Я не очень расстроился. Было понятно, что так или иначе, этот аттракцион скоро закроется. Будет ли конец света, я не знаю, но положение многих человеческих фигур в окружающей меня жизни обязательно поменяется. Надо напоследок хоть поболтать с девчушкой. Когда она перестает быть обузой, то сразу замечаешь, как она забавна.

Из прихожей меня вернул опять-таки звонок телефона. Они, звонки, скопились, пока прибор был отключен, и теперь будут сыпаться один за другим. Надо просто бежать из дому. Но я уже схватил трубку.

— Я в городе, — сказал Савушка со значением.

— А я убегаю.

— Куда это? — Голос у него был какой-то новый: Савушка сделавший неприятное открытие.

— Слушай, созвонимся вечером.

— Мне надо с тобой поговорить!

— Поговоришь. Сейчас — бегу!

— Куда?

— С дочерью со своей встречаться.

На том конце провода висело короткое, грозное затишье.

— Так ты еще издеваться собираешься надо мной?!

— Не собираюсь я над тобой…

Хорошо, что он сам бросил трубку, иначе из этой словесной трясины не выбраться. Да, я понимал, с ним что-то произошло, но не было сил думать еще и о нем. Тут ОНО, пульт, Майка!

Я доехал быстро, удачно припарковался, вошел в их мрачный двор, который не выглядел на этот раз таким уж мрачным. В один из подъездов вселялась большая шумная, южная семья. С громким скандалом разгружался грузовик. Бегали детишки, размахивали руками женщины. Местные жильцы опасливо выбирались из подъезда, лавируя между тюками и холодильниками. Я занял то же место, что и в прошлый раз, пытаясь сообразить, когда Нина могла меня заметить. Резной медведь прикрывал меня надежно. Значит, где-то на маршруте.

И почувствовал, что мне все это совершенно не интересно. После того, что я о ней узнал, что вообще нас может связывать.

Зачем я сюда примчался?! И почему, я не задался этим вопросом полчаса назад, когда она мне звонила. Какая-то дебильная инерция.

В конце концов — хватит! Надо поставить точку! Есть кому впрячься в этот воз. Никого я не бросаю на произвол судьбы. Пусть делят как хотят мои тридцать три процента.

Надо было просто встать и уйти. А Майка будет одна сидеть во дворе? Я позвонил Нине, готовый к тому чтобы заявить: все, ухожу! Она, разумеется, не ответила. Домашнего их номера я не знал.

Тогда остается одно — подняться и решить вопрос на месте. Я двинулся к подъезду. Номер квартиры я помнил.