Виза на смерть

– Обо всем существенном я вам уже докладывал: труп Шрамкова обнаружили в 40 км от Москвы на проселочной дороге недалеко от Дмитровского шоссе. Убит он был с близкого расстояния выстрелом в голову, а кислотой облит уже после смерти, как и в случае с Сапрыкиным.

– Следы борьбы?

– Никаких.

– Ограблен?

– Видимых признаков ограбления не было: при нем обнаружили дорогие часы, бумажник с небольшой суммой денег, дипломатический паспорт и пропуск в МИД.

– Что по этому поводу говорили в МИДе?

– А ничего! Дело в том, что убийство произошло предположительно на следующий день после того, как Шрамков приехал на несколько дней в Москву из Нью-Йорка, где находился в командировке на работе в ООН. В МИДе его после приезда так и не видели.

– Что значит – предположительно?

– В связи с обморожением трупа точное время смерти установить не удалось.

– А неточное?..

– Неточное, – Сурин заглянул в блокнот, – шестнадцатое – девятнадцатое января девяносто девятого.

– Так, понятно, – проговорил Богданов и продолжал, словно обращаясь к самому себе: – Если исходить из того, что их убил один и тот же человек, а это, несомненно, так, то версия о том, что Сапрыкин был убит конкурентом, который метил на должность замминистра, отпадает…

Полковник пожевал нижнюю губу и повернулся к Лобову.

– Теперь докладывай – в МИДе был? Что-нибудь нарыл?

– По Сапрыкину практически ничего. На должность замминистра было всего два кандидата – Сапрыкин и некто Тимофеев. Тимофеев свою кандидатуру снял сам по состоянию здоровья. Так что тут вы абсолютно правы. Что касается кадровых решений, Сапрыкин их таки принимал – одно время он возглавлял комиссию по отбору кадров на работу в ООН, и кое-кто эту комиссию не прошел.

– Ну, эта версия отпадает, так же как и предыдущая, – недовольно перебил полковник.

– Согласен, но тут есть одно смешное совпадение. Среди людей, не прошедших комиссию, а их всего семь, – Сапрыкин возглавлял ее очень недолго, – фигурирует Шрамков.

– Очень смешное, – недовольно хмыкнул полковник и опять постучал пальцами по столу, – что-нибудь узнал о связях между Сапрыкиным и Шрамковым?

– Зайцева и старик – отец Шрамкова – в один голос утверждают, что они были едва знакомы. Сам старик знал Сапрыкина в основном как соседа по дому – в министерстве к моменту его ухода на пенсию Сапрыкин был ничем не примечательным рядовым сотрудником.

– А жены?

– Жены, даже если и были знакомы, то только так, на уровне «здрасте – до свидания», потому что жили в одном доме и наверняка встречались во дворе. Никаким бизнесом ни та ни другая никогда не занимались. Сапрыкинская вообще последние двадцать лет нигде не работает, а жена Шрамкова к тому же намного ее моложе… Так что тут ничего общего между ними мы не нашли.

– А что Зайцева?

– Тут, Олег Иванович, похоже, все чисто. Мальчишка остался без отца, и бабу жалко – обычная история…

– То есть что же получается? Все наши версии – в том числе о женской мести – коту под хвост? И все, что нам остается, это искать серийного убийцу, охотящегося на дипломатов, про которого крапает свои статейки Хинштам?!

Полковник оглядел оперативников с таким негодованием, будто они сами выпустили маньяка из клетки.

– Что это за серийник, который убивает раз в три года? – мрачно возразил Сурин.

– Накаркать хочешь? – грозно вперился в него глазами полковник.

– Тут каркай, не каркай… Я одного не понимаю: Юра сказал, что Шрамков работал в ООН? А как он там очутился, если Сапрыкин его зарубил?

– Я сам вначале не понял, – ответил Лобов, – но в МИДе мне все разъяснили. Сапрыкинская комиссия утверждала кандидатуры на работу в международные организации…

– Так ООН это и есть?..

– Ты не понимаешь. В ООН, как и во всякой организации, есть свой аппарат, и работают в этом аппарате международные чиновники из разных стран. А еще при ООН есть российское представительство, в котором работают чиновники не международные, а наши, российские… Так вот Шрамков работал именно в представительстве…

– А хотел, стало быть?..

– А хотел, знамо дело, в аппарате.

– Какая разница-то?

– Ты что, с луны свалился? Там и зарплаты другие, и статус неизмеримо выше, а про пенсию и говорить нечего…

– Хватит вам чужие деньги считать – свои отрабатывать надо, – проворчал полковник и, встав из-за стола, зашагал по кабинету, заложив руки за спину.

– Олег Иванович, тут есть еще одно обстоятельство, – начал Лобов, проследив за ним взглядом.

Полковник повернул к нему голову.

– Ну? Выкладывай.

– У Шрамкова, я имею в виду старика, есть дочь, молодая женщина тридцати двух лет, незамужняя. У нее – ребенок, трехлетняя девочка. Так вот, эту девочку в понедельник похитили.

Богданов резко остановился.

– Что значит – похитили?

– По словам старика, ребенка увели из-под носа у матери во время прогулки прямо во дворе и по телефону назначили выкуп в сто тысяч зеленых. Сообщать милиции она сама не хотела и родителям запретила. Она как увидела нас с Суриным, как заорет: «Ты зачем сдал нас ментам?» Схватила сумку с деньгами и убежала.

– Откуда у нее такие деньги? Собственный бизнес?