Виза на смерть

Улыбка немного потухает, но не совсем, потому что у ведущего уж больно хитрый взгляд – не иначе как приготовил какой-то сюрприз.

– Вы не огорчайтесь, потому что очень скоро он непременно приедет – завтра или послезавтра – и вы обязательно встретитесь. А сейчас… – Он подносит руку к наушнику, прислушивается и делает приглашающий жест: – Сейчас вы можете поговорить с вашим любимым.

Надя растеряна – похоже, она ожидала чего-то совсем другого.

– Ну, что же вы? – поощряет ведущий. – Говорите, говорите же! Милован слышит вас.

Надя растерянно озирается и наконец собирается с силами:

– Милован, мы тебя ждем… Мы тебя очень любим – я и Владик. Ему уже два с половиной года. Он на тебя очень похож. Особенно глаза. Такие же красивые, как у тебя.

Вдруг откуда-то сверху через эфирные помехи прорывается голос Милована, говорящий с сильным акцентом:

– О, как поживаешь? Как здоровье?

В публике раздается легкий смешок, но Надя не замечает.

– Ты где? – спрашивает она, замирая от счастливого предчувствия. – Иди сюда!

Ей кажется, что его спрятали как новогодний сюрприз под стол и что он выскочит сейчас как черт из табакерки, и у них опять все будет хорошо.

– Да нет же, – слегка раздражаясь ее непонятливостью, разъясняет ведущий, – Милован говорит с вами по телефону, его здесь нет, он в Югославии. Но вы отвечайте ему, отвечайте! У вас есть уникальная возможность поговорить с ним прямо сейчас, в прямом эфире!

Надя смущается, нервничает, ей неловко, оттого что на нее глазеет вся студия, но делать нечего, и она отвечает:

– Спасибо, хорошо. Мы здоровы.

– Отлично! – бодро продолжает Милован. – Я желаю, чтобы вы были здоровы.

– А ты как? – Надя делает отчаянную попытку продолжить диалог.

– Куда? – переспрашивает он, то ли не расслышав, то ли сделав вид, что не расслышал.

Публика смеется.

– Ты здоров? – повторяет она, но как-то не очень уверенно – голос у него бодрый и довольный, и что-то непохоже, чтобы он жаловался на здоровье. – Мы очень скучаем по тебе – я и твой сын.

– О! Да! Я очень рад! – отвечает Милован опять несколько невпопад.

Студия хохочет, и у нее не выдерживают нервы.

– Милован, я не могу говорить. Я звоню из студии, здесь много народу.

– Как? Что? – не понимает Милован.

– Я в студии, на телевидении. Я не могу говорить. Когда ты приедешь? – Губы у нее дрожат, но она все еще на что-то надеется.

– О! На телевидении! Телевидение – это хорошо! Приезжайте к нам в гости, в Югославию!

Зал покатывается со смеху.

– Нет уж, приезжай лучше ты.

Надя чуть не плачет, еле сдерживается. Ведущий продолжает делать вид, что все хорошо, и умильно ждет слез благодарности от участников трогательной сцены.

– Чао, – говорит Милован под общий смех.

Надя растерянно улыбается. Она оглушена звуком его голоса, хохотом публики, биением собственного сердца.

– Ну вот, – говорит ведущий, сохраняя на лице дежурную улыбку. – Мы надеемся, что теперь очень скоро произойдет встреча Нади и Милована. А наша передача подошла к концу. Ищите друг друга! Не теряйте надежду! Звоните нам и пишите на передачу «Я вернусь». Мы всегда вам поможем.

– Черт знает что! – проворчала Татуся и выключила телевизор.

– Что? – переспросила Женя. Она лежала на диване с закрытыми глазами, и было непонятно, слышит она, что происходит вокруг нее, или нет.

– Я говорю: бедная девка – опозорили на всю страну.

– Ты о чем? – Женя спрашивала вяло, не проявляя ни малейшего интереса к тому, о чем спрашивает.

– Да представляешь, соблазнил девчонку какой-то мерзавец, иностранец, сделал ребенка и был таков. А она, дурочка, мало того что три года его ждет не дождется, так еще на телевидение обращается, чтоб его нашли. А эти рады стараться – им все равно, из чего делать шоу.

Женя открыла глаза.

– И что же? Его нашли?

– Кого?!

– Иностранца.

– Я тебя умоляю! Лучше бы не находили…

Женя подняла голову.

– Значит, все-таки нашли?

– Ей это все равно уже не поможет…

– А мне?

Женя рывком сбросила с себя плед и спустила ноги.

– Что? – переспросила Татуся.

– Послушай, Татка, что, если по телевизору показать Машину фотографию? Вот хотя бы в этой передаче? Как ты думаешь?

– Ну… – растерянно пробормотала Татуся. – Почему бы и нет?

Мысль показалась Татусе неудачной, но спорить с Женей, которая трое суток не ела и лежала как мертвая на ее диване, ни на что не реагируя, было невозможно.

– Я понимаю, шансов почти нет, – продолжала Женя, – но ведь бывают всякие случайности… Вдруг ее кто-нибудь узнает? Кто-нибудь, кто ее видел случайно? – Она словно вымаливала ее согласие.

«Господи, какое счастье, что у меня нет детей», – подумала Татуся, всегда мечтавшая иметь ребенка, а вслух сказала:

– Конечно… Надо попробовать…

– Только – как? Туда же, наверное, трудно попасть?

– Ничего не трудно: у моей приятельницы на втором канале работает сестра. Редактором.

– И ты молчала?

– Женька, мне и в голову не пришло… Так же, впрочем, как и тебе!

– Я же не знала, что есть такая передача.