Вкус власти.

Дикарей посадила в прочную деревянную клетку на палубе струга и приковали медными кандалами к мачте. Держать пленников плотно связанными четыре с лишним недели только портить дорогой товар.

А вот прелестную дикарку в общую клетку Типат сажать не стал. Вместо этого лично отвёл пленницу в собственную каюту на корме струга. Девушка со связанными руками ведёт себя очень странно: спотыкается на ровном месте, глаза полузакрыты, как будто спит на ходу. Она тут же сползла на пол и ткнулась лицом в колени, едва Типат её отпустил. Коротенькое платьице соблазнительно задралось. Из-под серой ткани показалось гладкое, упругое бедро пленницы. Типат нервно сглотнул и с треском запер дверь. Сначала дела, времени для развлечений будет с избытком.

Проводить струги вышел только витус Ансив, да и то, наверно, чтобы лично проследить за передачей рабов. Несколько простолюдинов ожидают его в большой лодке. Протянув руку, витус Ансив произнёс:

- Счастливого пути, уважаемый. Ждём вас следующей весной. Новых рабов, правда, обещать не могу, но постараюсь достать для вас песцов, чьи чудесные шкурки вы оцените не меньше золота.

- Благодарю вас, - с поклоном, осторожно пожимая протянутую руку, ответил Типат. – Следующей весной непременно постараюсь привести вам по больше соли, а для вас лично новый сорт белого вина.

По узкому скрипучему трапу Типат поднялся на борт струга. Простолюдины дружно столкнули речное судно с мели возле берега и сами, вымокнув до нитки, залезли на борт. Следом от берега отчалили остальные суда. Глядя на гребцов, Типат самодовольно улыбнулся. Ещё бы! Ведь именно он первым рискнул не воевать с дикарями, а торговать. Гребцы стоят гораздо дешевле воинов, да и нужно их меньше. А сейчас, в каюте, его дожидается плод с райского дерева.

Течение реки быстро подхватило струг. Делянка с чёрными пятнами кострищ тает в дали. Вот уже и фигурка витуса Ансива превратилась в маленькую едва заметную чёрточку. Гребцы, ухнув в последний раз, сложили вёсла. Над головой, громко хлопая, развернулся большой прямоугольный парус. Ветер наполнил большое полотнище. Струг устремился на юг, домой, ещё быстрее. Грандиозная крепость дикарей и чёрные прямоугольники убранных полей скрылись за поворотом. Только Великий Столб ещё некоторое время будет выглядывать из-за кромки лесса, но потом и он растворится в серой дымке.

Путь домой будет долгим, но приятным. Ну а если особо не торопиться, то можно продлить удовольствие на недельку другую. Типат отправился в свою каюту. Впереди райское наслаждение. Прелестная дикарка ждёт. А со стругом и Лебас прекрасно справится, чтобы орать на простолюдинов много ума не нужно. Наверняка главный приказчик люто завидует. Да и пусть завидует. Я здесь витус!

Типат родился и провёл первые пятнадцать лет свей жизни в маленькой невзрачной деревушке на правом берегу благородной Апеса, или Акфара, как её называют дикари. Как и сверстники, Ласс с раннего детства помогал родителям ухаживать за посевами ячменя и гороха, пас овец и коз. Лет в шестнадцать отец женил бы его на какой-нибудь голодранке из соседней деревни, и далее, до конца дней своих, так и бы жил без фамилии простым крестьянином. Но судьба распорядилась иначе.

Витусу Акуномо, правителю родной деревни Типата, да пошлёт Великий Создатель ему и всему его семейству здоровье и благоденствие, уж неизвестно какими путями, удалось отправить своего старшего сына в Лемай ко двору самого витуса Донага, высшего аристократа, члена Совета Благородных.

Как бы не был беден старший отпрыск витуса Акуномо, но ему, благородному по крови, полагается слуга. Типат до сих пор в молитвах благодарит Создателя за то, что старый Акуномо выбрал именно его, невзрачного подростка по имени Ласс, в качестве слуги для своего сына.

Лемай, невероятно огромный и шумный город, поразил деревенского паренька. Широкие и пыльные улицы, толпы самого разнообразного народа, обилие незнакомых звуков и запахов. Необычное, невероятное, невиданное буквально на каждом шагу. Все куда-то спешат, торопятся, толкаются. Оборванный пацан попытался стащить с его плеч большой и неудобный баул с личными вещами младшего Акуномо. Но Ласс, по-крестьянски физически крепкий подросток, чуть не выбил нахальному вору глаз.

Огромный дом самого витуса Донага встретил младшего Акуномо и его употевшего от жары и тяжёлого баула слугу приятной тишиной и прохладой.

Так, с потрясения, удивления и драки, началась жизнь юного Типата в большом городе. После тяжёлого крестьянского труда забот у Ласса смех один: содержать в чистоте и порядке две маленькие комнатки, которые дали младшему Акуномо, таскать за витусом сумки, корзины, и бегать за различными мелочами на рынок. Вот где, среди заваленных товарами прилавков и орущих на все лады торговцев, Типат открыл своё самое главное призвание – торговля.