Владимир Ост

Владимир невольно сравнил стоящую в дверях мать с девушкой на портрете. «Она здорово сдала после ухода папаши, – подумал он. – А времени-то прошло – всего два года». Перед ним стояла женщина с диагнозом: «Живет прошлым». Она уже не вспрыгнет на мотоцикл и не укатит ни в какие солнечные да веселые просторы. Потому что свои веселые просторы она уже проехала.

Осташов отметил про себя, что, пожалуй, впервые оценивает ее вот так, отстранено, будто совершенно чужого человека.

– Не передразнивай мать, – сказала она и пошла на кухню, бормоча на ходу: – Весь в отца. Все в балаган превращают. Никакой ответственности…

Взяв из шкафа полотенце, Владимир отправился принять душ.

Когда он вышел из ванной, мать уже снова спала, из ее комнаты доносился негромкий храп.

Осташов вышел на балкон.

Уже вовсю светало, зеленый двор внизу дышал свежестью, пели птицы.

Осташов, сотрясаясь, зевнул. Надо было хоть немного поспать – скоро на работу.

Зайдя обратно в комнату, он вспомнил, что обещал фотографу Василию попозировать на одной из живописных улочек в роли художника.

Владимир слегка выдвинул из угла большой стационарный мольберт – за ним у стены обнаружился мольберт поменьше, который в сложенном виде был похож на фанерный портфель. Чтобы после работы не ездить за ним специально, Осташов решил взять его с собой прямо с утра. Он перенес этот деревянный ящик в прихожую («Иначе забуду», – сказал сам себе вслух) и, добавив: «Позавтракать, что ли?» – завалился в постель.

Владимир стал быстро проваливаться в сон, мысли путались, но полностью заснуть не получалось, от переутомления сердце часто и гулко стучало.

В полудреме ему представилось, будто он скифский всадник, быстро скачущий по весенней степи. Фантазия вмиг поглотила его, и Владимир стал на некоторое время диким кочевником. Себя, скифского воина, несущегося на взмыленном коне, Осташов увидел при этом несколько со стороны: в воображении он наблюдал за собой, как могла бы наблюдать за ним птица, неотступно парящая по-над лошадью. Это было захватывающее зрелище! Вот он мчится во весь дух по густой траве, грива лошади развевается в горячем потоке летнего воздуха, и полощутся за плечами всадника две тугие темные косы.

Всадник мчался, а взгляд Осташова, вернее, птица, наблюдающая за всадником, вдруг стала отставать, отставать и затем полностью остановилась, зависнув около какого-то куста, мимо которого воин только что проскакал. Ветви куста виделись черными, словно находились, в отличие от всадника, в тени. Всадник быстро удалялся, а черный куст начал расти, все более закрывая собой обзор, и вскоре всю картину поглотила мгла.

Глава 7. Еще один день в недвижимости

Дверь фирмы «Граунд+» открылась, и Осташов, прижав к себе сложенный мольберт, шагнул внутрь. При этом он чуть не наступил на ноги впустившему его охраннику Хлобыстину, да и наступил бы, если бы тот не отскочил в сторону.

– Ты чего ломишься, как раненый носорог? – сказал Григорий.

Владимир в ответ так неистово посмотрел ему в глаза, словно собирался сказать что-то уничижительное. Хлобыстина, однако, это не смутило. На его добродушном лице отразилось искреннее любопытство, не более того. Осташов в свою очередь тоже стал с любопытством рассматривать охранника.

«Вот стоит Гришаня, – думал Владимир. – Он сейчас что-то сказал. Как он это сделал? Он на выдохе подвигал челюстью и поворочал языком, и от этого в воздухе произошли колебания. Как глупо! Он думал, что в его действиях есть смысл. А никакого смысла нет. Он этого не понимает, потому что совсем не думает о том, что придет его время и он умрет. А я понимаю: я уже сегодня ночью умер. И теперь живу вторую жизнь».

– Гриша, а почему ты до сих пор на посту? – индифферентным тоном спросил Владимир. – Тебя вроде должны были сменить.

– Сменщик попросил побыть вместо него до пяти, – ответил Хлобыстин, закрывая входную дверь. – А мне не жалко.

– Понятно, – сказал Осташов и пошел по коридору.

– Может, тебе похмелиться надо? – сказал ему вдогонку Григорий.

Владимир пропустил вопрос мимо ушей.

– Если че, заходи, у меня пиво есть, – участливо добавил Хлобыстин.

Осташов ничего не ответил и гордо прошествовал к отделу купли-продажи.

– Ну что, обмывал вчера первую сделку? – с улыбкой спросил его начальник отдела Мухин, едва он вошел в компьютерный зал.

– Нет, – ответил Владимир и, обведя взглядом коллег, сурово добавил: – Всем добрый день.

Сотрудники, которые уже давно сидели за компьютерами и телефонами, с интересом посмотрели на Осташова. Риелтор Михаил Варламов при этом напряг свое умное лицо. Милая брюнетка Софья Пелехацкая прищурилась. Юрий Битуев, как всегда, насупил кустистые брови. Симпатичная шатенка Наталья Кузькина улыбнулась и с энтузиазмом сказала:

– Привет.

– Значит, говоришь, не поддавал вчера? – сказал Мухин. – А если ты посмотришь в зеркало, то оно тебе другое скажет. Сам весь белый, а под глазами синева. Все свои, не стесняйся. От души накатил?

– Нет.