Владимир Путин. 20 лет у власти

Поскольку создание двух-трех полноценных партий в России — дело долгое и не исключено, что на нынешнем этапе бесперспективное, то хочу дать простой, но эффективный рецепт того, как к 2007 году выпестовать десяток более или менее полноценных (по крайней мере, внешне) публичных политиков.

Это с легкостью могут исполнить два человека — Константин Эрнст (Первый канал) и Олег Добродеев (ВГТРК, канал «Россия»). Им достаточно запустить по принципиально уже разработанной технологии «Фабрики звезд» и «Народного артиста» два новых телепроекта — «Фабрика политиков» и «Народный политик».

Уверяю, что в случае принятия моего предложения кого бы Кремль ни выдвинул в качестве преемника на выборы 2008 года, победить ему будет непросто — слишком сильные конкуренты из этих политических телефабрик бросятся на бой с ним. Кстати, прошу считать это официальной заявкой обоим телеруководителям, подтверждающей мои авторские права на саму идею и на обе программы, под какими бы названиями они ни вышли, — сценарную разработку готов выслать по первому требованию.

Профессия: президент

Не только в среде мирных обывателей, но даже и в головах многих политиков, политологов и журналистов бытует совершенно фантастическое представление о том, что президент, стоит ему захотеть, может все. И следовательно, проблема состоит в том, что президент (в данном случае Владимир Путин) что-либо хорошее и полезное для страны сделать не хочет. Или (мягкий вариант) не знает, что нужно сделать, чтобы было хорошо. А знал бы, то непременно сделал.

Нет ничего более далекого от реальности, чем эта убежденность в том, что начальник, а уж тем более президент, может все. Впрочем, это почти всеобщее заблуждение легко объясняется тем, что большинство людей сами никогда не были начальниками.

Конечно, и закон о влиянии отдельных личностей на ход общественного развития тоже существует, но по сути это закон исключений, а не нормы. А закон нормы, то есть фундаментальный закон, гласит: начальник может только то, что позволят ему подчиненные.

Этот закон лапидарен в формулировке, но сущностно весьма сложен. Один отдельно взятый подчиненный не ровня начальнику, но все они в совокупности, особенно в больших иерархиях, даже превышают его по силе. Конечно, начальник может снять любого подчиненного. Но для того чтобы снять именно того, кто тормозит дело, нужно знать, кто тормозит. А поди разыщи его в глубинах подчиненного тебе аппарата. А чем больше начальник, тем больше у него подчиненных. Вроде бы — показатель силы. На самом деле — мера бессилия.

А ведь кадровое оружие — возможность снимать и назначать — одно из самых мощных и эффективных в боевом арсенале начальника. Однако и оно, будучи примененным неправильно или неточно (а это случается очень часто), не дает ничего.

Я не буду раскрывать далее в общем-то хорошо всем известную систему борьбы начальника с его подчиненными, лишь еще раз обращу внимание читателей на то, что, став президентом, Владимир Путин оказался практически один на один с сотнями тысяч сплоченных аппаратным искусством и корпоративными и бизнес-интересами чиновников.

Только главнейших из них, которыми ему нужно руководить фактически лично, больше сотни: члены правительства, руководство парламента, силовые министры, высший генералитет, собственная администрация, руководители различных центральных ведомств, губернаторы самых важных регионов, наконец, так называемые олигархи.

Я легко себе представляю, как Путин, исполненный, возможно, самых благих намерений и умных планов, оказавшись в главном кабинете Кремля, отдал первые десять распоряжений, выполнение каждого из которых сдвинуло бы Россию на несколько лет вперед. И через некоторое время понял, что все десять его распоряжений в лучшем случае просто не выполнены, а в худшем — выполнены прямо противоположным образом. И когда президент попытался выяснить, кто и почему проигнорировал распоряжения главы государства, не смог обнаружить не то что концов, но даже начал этих концов.

Вряд ли это было именно так, но по сути иначе быть не могло.

Я даже имею подтверждение этому от самого президента. В начале 2001 года у меня вышла статья, в которой, в частности, указывалось на опасность создания в России корпоративного государства. При встрече Владимир Путин мне сказал: «О каком корпоративном государстве вы говорите! Элементарной управляемости страной нет».

Неизбежность авторитаризма

Что в этих условиях сделал бы на месте Путина любой другой, оказавшийся в кресле президента? Каждый легко ответит на этот вопрос сам, я же напомню, что к моменту прихода Путина к власти на российской политической сцене действовали следующие главные субъекты, или, как сейчас модно выражаться, акторы: центральная власть, региональная власть, олигархи (крупнейшие бизнес-группы), оргпреступность, КПРФ.

Взаимоотношения между этими акторами были сложными. Возьмем эти взаимоотношения в несколько утрированном виде.