Владимир Высоцкий. Человек. Поэт. Актер

Начать надо с того, что явление это — Владимир Высоцкий — сложное, весьма противоречивое, озадачивающее многих и многим. Попробуйте, скажем, объяснить неубывающую популярность его как барда, поэта-песенника, и вы столкнетесь с самыми полярными ощущениями и оценками, которые придется принять во внимание. Это если считаться с тем, что люди по-разному воспринимают одно и то же явление, и не считать пределом формулу «о вкусах не спорят». Спорят — как! Ведь для одних (очень многих!) — это почти кумир, откровение, «охрипшая совесть» целого поколения, принимаемый почти безоговорочно во всем, что им сочинено и напето. А для других (их тоже предостаточно!) — он не более чем модное явление, «хрипун», сочиняющий «на потребу» сомнительного свойства песенки и подыгрывающий невзыскательному вкусу. Эта полярность, резкость несовпадений в оценке одного и того же явления либо связана с различием вкусов и эстетического критерия, либо затрагивает общую проблему отношения искусства к действительности, то есть носит мировоззренческий характер. Перед нами отнюдь не тот случай, когда крайности сходятся. Убедиться в этом можно на конкретных примерах.

Студент Московского университета Г. Разночинцев в письме резко выступает против «идолопоклонства», превращения творчества Высоцкого в «гражданский и художественный подвиг». Он пишет: «Высоцкий, на мой взгляд, популярен прежде всего потому, что доступен любому обывателю, погруженному в мирок своих узких ограниченных интересов. Он был талантлив, но не был (вопреки всем утверждениям!) гражданином в высоком смысле этого слова. И растрачивал свой талант на тех, кого сам, наверное, презирал, — снобов и "блатных". Кумиры есть и будут, но они не должны заслонять мира, социально активного отношения к нему, без чего немыслимы ни перестройка, ни выход искусства на новые рубежи».

Совсем иначе трактует популярность Высоцкого ученик московской школы А. Юшкин: «Образованный человек, преподаватель вуза, в случайном разговоре обрушился на поэзию Высоцкого и заявил, что существуют социальные критерии оценки стихов и что, мол, дескать, стихи Высоцкого под эти критерии не подходят. Не знаю, он не привел в пример ни одного "критерия". Но знаю, что народом Высоцкий любим, а простые смертные всегда лучше, душевнее разбираются, бесхитростнее и беспристрастнее. Высоцкий — поэт, причем поэт значительный, без него, без его стихов и песен нельзя представить советскую поэзию 60—70-х годов. Это мое мнение, и я твердо стою на нем. Творчество Высоцкого нужно всем: одним — совсем не знающим его — чтобы не терять многого, другим — чтобы обрести больше».

Те, кто Высоцкого не любит и не признает, чаще всего ссылаются на его «алкогольные», «блатные» (и «полублатные») песни, некоторые «чрезмерно вульгарные тексты» и персонажи, в них воспетые, — полуспившийся Ваня, приблат-ненный Сережа, дефективная Нинка и тд. А особенно на то обстоятельство, что подобные песни пришлись по душе разного рода мещанам, торгашам.

И возникает вопрос: а может быть, есть еще и другой, второй Высоцкий — тот, что пришелся по душе мещанам, всякого рода умственным и нравственным недорослям? Нет, Высоцкий один и един в своем творчестве, но надо по возможности объективнее, историчнее подойти к восприятию и оценке его творческого пути, который не был таким гладким, проторенным, как кому-то хотелось бы это представить, где, безусловно, были и свои сложности, и срывы, и «сдача позиций», позволяющие посчитать его «своим» тем, кого он вряд ли сам назвал бы своими единомышленниками. Г. Кучер из Минска полемизирует с теми, кто не понял, что так называемый «блатной» цикл у Высоцкого — «это не песни ради стиля, не пустое "ерничанье". Это протест, хоть он намного примитивнее более позднего («Я не люблю насилья и бессилья…»), но разница только большая, а не принципиальная. А вот протест-то этим людям и не нужен, опасен, и "серьезные люди" боятся именно этого протеста, за которым проглядывает общественная потребность в перестройке, революционном изменении условий, в которых они так хорошо и культурненько устроились».

Разумеется, не следует также упускать из виду и то обстоятельство, что между Высоцким, начинавшим пробу пера и струн с полублатных песен, ернических поделок и шутливых зарисовок, и тем, кто написал баллады «На братских могилах», «О борьбе», «О времени», — разница большая и принципиальная. Общий контекст творчества поэта не надо терять при анализе даже самых ранних его песен.

Итак, налицо весьма серьезное разночтение в трактовке одного и того же явления. Но удивительно не самое это разно-вкусие и разнопонимание, привычное в мире искусства. Удивительно то, что пройти мимо Высоцкого, оказаться им не задетым мало кому удалось. Тут есть какой-то секрет, какая-то загадка, которую надо разгадать.