Читаем Владимир Высоцкий. Человек. Поэт. Актер полностью

Мы не сразу поняли, что он имеет в виду. Оказалось, он вынашивает замысел продолжения «Места встречи…», конечно же, с Жегловым — главным героем и, само собой разумеется, в его исполнении. У него даже были некоторые сюжетные идеи, которые он сразу же нам и поведал. Задумано было интересно, однако мы принять предложение не могли, по крайней мере в то время, — у нас были другие планы, другие обязательства: предстояла большая работа над новым романом. Поэтому, не отвергая идею, мы попытались отложить ее на более позднее время, но не тут-то было. Надо знать Высоцкого! Наши вялые возражения он решительно отклонил и щшмялся доказывать, что мы просто обязаны «отдать людям то, что им принадлежит по совести, — Жеглова и его историю». И начав этот разговор однажды, Высоцкий уже возвращался к нему при каждой встрече, находя всякий раз новые доводы. «Я вас все равно убедю, — приговаривал он. — Мы должны продолжить Жеглова…»

Чем больше мы упорствовали, тем разнообразнее был Володя — шли в ход, как говорится, и кнут, и пряник: то он укорял нас, ругал, то без меры захваливал. Мы до поры держались, хотя потихоньку уже начали обдумывать литературную сторону его идеи.

И вот однажды он пришел к нам с гитарой, сказал: «Есть новые песни. Хотите послушать?»

Ну кто же откажется послушать Высоцкого?

И Володя запел:

Жора и Аркадий Вайнер,Вам селям-алейкум пусть,Мы знакомы с вами втайне,
Кодекс знаем наизусть…

И так далее — известную ныне большую веселую песню про Вайнеров. Мы, естественно, выслушали ее с большим удовольствием и тут же записали на пленку. А Володя запел следующую. И эта песня тоже оказалась про нас. Володя даже назвал ее «Песня о вайнеризме».

Как приятно, оказывается, когда про тебя слагают песню! Вдвойне приятно — если две! И уж совсем замечательно — когда их создал и исполнил Владимир Высоцкий…

Нам оставалось одно — сложить песню про Жеглова. Мы сдались.

В тот же день обо всем договорились, а вскоре приступили и к работе над сценарием шестисерийного телевизионного фильма в продолжение «Места встречи…» под итоговым названием «Эра милосердия».

Увы, не суждено было этой работе завершиться: в самый ее разгар пришла горестная весть о кончине Володи…

Конечно же, никакого другого Глеба Жеглова, кроме Жеглова Высоцкого, мы и представить себе не могли. Не могли и не хотели.

Был он весь от мира сего. Невероятно любопытный, он ни к чему на свете не оставался безразличным, его интересовало все — и мир вещей, и мир процессов. Устройство «мерседеса» и организация медицинской помощи в штате Нью-Йорк, гипотезы мироздания и цены на колбасу. Он много ездил и много видел — и у нас, и за границей. Никогда он не был наблюдателем — всегда участником, пусть хотя бы мысленно. И из любой поездки привозил ворох впечатлений. Многие из них переплавились потом в строки. Всего несколько дней на Урале — и, вернувшись, он взахлеб рассказывает нам об интересной жизни золотоискателей, а еще немного спустя рождается его великолепная «Про речку Вачу», замечательно смешная, очень музыкальная, по-своему трогательная песня.

Он был на редкость общительным человеком, жадно впитывал впечатления от новых знакомых, охотно разговаривал с ними, спорил, но не «давил», при всей своей невероятной популярности он сохранял естественную простоту, вирус «звездной болезни» обходил его стороной.

Единственное, что позволял себё делать Володя с собственной славой, — это вышучивать ее.

— Сижу в ресторане в углу, тихо обедаю. Подходит мужик, молодой, симпатичный, здоровенный. Вглядывается подозрительно, и вдруг — хвать меня в охапку, от стула оторвал и — горячий поцелуй взасос: «Володечка, дорогой, здорово! Вот повезло-то…» Сколько-то беседуем, потом решаюсь: «Ты прости, друг, запамятовал я — где мы с тобой познакомились?» Мужик искренне удивляется: «Да как же ты мог забыть?! Ты же в Кемерово в Доме культуры выступал, помнишь?» — «Ну, помню…» — «Так это ж я в третьем ряду сидел, с краю. Я еще тебе громче всех хлопал…»

Ну это как бы оборотная сторона популярности. Но была и лицевая.

Как-то в Переделкине, разговаривая с Чингизом Айтматовым, очень интересным и тонким собеседником, мы обмолвились, что сегодня у нас дома будут в гостях Марина Влади и Высоцкий. Чингиз загорелся: «Ребята, познакомьте! Я столько о нем слышал, мне так нравится все, что он делает, а вот повстречаться не довелось».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия