Владимир Высоцкий. Человек. Поэт. Актер

Все правильно — ничего необычного. Хотя и замечательно: в журналах — стихи Высоцкого, в магазинах культтоваров — его пластинки, на телеэкране, в кинотеатрах — роли. По радио — песни.

Мы быстро привыкаем к хорошему. Мы уже привыкли к тому, что слышим Высоцкого каждый день — по радио и телевидению. Обычная, но всякий раз дорогая сердцу передача…

А ведь еще несколько лет назад мы могли об этом только мечтать. Мечтал об этом и Высоцкий… пока был жив.

Пока он был жив, сердце его надеялось. Не то чтобы ему не хватало славы — многомиллионные самодеятельные тиражи его магнитофонных записей превосходили количество дисков самых знаменитых певцов, самых ярких эстрадных звезд; тысячные очереди у касс Таганки на Высоцкого; буквально висящие на люстрах зрители во время гастрольных концертов…

Он это знал, и ему это нравилось. Естественно! Он гордился этим.

Но он не хотел быть гастролером-«подпольщиком». Глубоко уязвленный, он часто недоумевал: за что не дают ему выхода на большую арену, почему между ним и его слушателем, зрителем, читателем воздвигают неодолимые преграды? Кому выгодно, кому нужно, чтобы он числился в инакомыслящих, чуть ли не в антисоветчиках, когда весь он — плоть от плоти своего народа, самой силой своего природного дарования выражающий дух, мысли, чувства, юмор этого народа?

Мы много раз говорили с ним об этом «загадочном» явлении, хотя, если разобраться, ничего особенно загадочного в нем не было: ведь все трудности Высоцкому создавали именно те люди, против которых был направлен его честный гражданский гнев, тысячекратно усугубленный разящим сарказмом, убийственно-веселым юмором. Их ненависть к неуемному барду, к тому же помноженная на чиновничью осторожность — «как бы чего не вышло» от простого слова правды, — надежно и надолго изолировала всенародно любимого поэта, певца, музыканта, артиста от всех средств массовой информации.

Мы разбирались, все для себя выясняли. А назавтра кто-нибудь из важных чиновников, неумолимо «закрывавших» Высоцкого, принимал все меры, чтобы залучить в частном порядке Володю домой или на госдачу, где вел в высшей степени либеральные разговоры вместе с чадами-домочадцами, благосклонно слушая его песни.

Потом Володя горько улыбался: «Да, пожалуй, мы с ними квиты… Зря я на них обижаюсь…» И продолжал свое дело.

Сказать по правде, не без глубоких сомнений решились мы на эти заметки. Конечно, после смерти Высоцкого, встречая с жадным интересом его горячих почитателей, мы делились воспоминаниями на творческих вечерах со зрителями, читателями, участниками клубов Высоцкого, в частности ленинградского. Ни о каких публикациях на эту тему первоначально не могло быть и речи.

Но вот повеял свежий ветер нового времени. Высоцкий был «реабилитирован», и, словно грибы после дождя, а вернее сказать, как василиски из заброшенных колодцев, наряду с подлинными товарищами, соратниками его полезли многочисленные «друзья» — от никому не ведомых актеров до самых известных, маститых поэтов, прозаиков, музыкантов. Сам Высоцкий был бы безмерно удивлен появлением этих «друзей»: одни эти маститые члены творческих союзов третировали, унижали его при жизни, а других он вообще не знал, даже знаком-то с ними не был! А тут оказалось, что знакомство с Высоцким, дружба с ним стали престижными, могут прибавить значительности и веса — почему же не поведать миру о своей великой дружбе с покойным, он ведь опровергнуть не может…

Мы не можем похвастаться дружбой с Высоцким. Увы!

Мы были много лет знакомы, мы вместе работали на многосерийном фильме «Место встречи изменить нельзя», встречались, ходили друг к другу в гости, спорили, советовались. Мы любили все, что делал Высоцкий. Он говорил, что любит наши книги.

И все же не решаемся назвать наши отношения дружбой — слишком высокое это понятие. Шутя Володя говорил: «В наше время дружить могут только люди, которые вместе работают. Или вместе живут. Для других не остается времени…»

В этой шутке не так уж много шутки.

Наши сомнения разрешил семейный альбом. Снимки последних лет: друзья, коллеги, артисты, шахматисты, космонавты… А с Володей снимков почти нет… Мы все были так молоды, перед нами расстилалась такая бездна времени, что фотографироваться и в голову не приходило: успеем еще! Ведь перед нами вечность!

Не успели.

А в письмах из редакций газет, журналов, альманахов просят: пришлите фотографии с Высоцким, ведь они наверняка у вас сохранились! Пришлите неизвестные его стихи — у вас должны быть! Он вам две песни посвятил — дайте текст. И поделитесь воспоминаниями…

Невыносимо грустно писать воспоминания о Высоцком — ведь этот замечательный человек ушел таким молодым! Но людям интересно все, что с ним связано. Значит, надо успеть хотя бы это…