Владислав Листьев. Послесловие…

АЛЕКСАНДР ЛЮБИМОВ. У меня первое ощущение от так называемой популярности было ужасным. Я посещал один приличный бар в гостинице «Космос», где во время сухого закона всегда можно было выпить. Это было единственно достойное место, куда я приглашал девушек. Я знал бармена, дорожил этим заведением. И зашел как-то туда после второго или третьего эфира «Взгляда». Сижу, жду признаков славы. А их нет и нет. Никто на меня не бросается, не улыбается загадочно. Сидим, разговариваем с барменом и его ребятами. Заходит разговор о телевидении, о том, что вышла новая молодежная передача. Ребята говорят, как им все понравилось, какие интересные ведущие, особенно этот, в очках, с усами. Как фамилия? Листьев? Ага, и этот хороший, Захаров? Запомним. Еще там какой-то молодой был, все музыку объявлял. Тут я совершенно обалдел! Вы чего, парни?! Это же я! Какой ужас! Но не кричать же им, что это я «музыку объявлял»! Вдруг они сказали бы: «Знаешь, парень, ты сюда больше не ходи...» Разные могли быть реакции...

А у Влада все было по-другому. Его сразу стали узнавать. Ему это безумно нравилось. Ну так это же любому человеку нравится. В известности раздражает только бытовая сторона, когда пьяные рожи суются, выпить зовут. Меня правильному отношению к этому научил Макаревич: отдаться и не тратить жизненные силы на противодействие. Владик этим обладал в совершенстве. Из всех нас он был более телеведущий. Телеведущий должен быть похожим на среднего человека. Он был легкий, девушки в него влюблялись, а я был немножко колючий и прозападный, Дима — умник. А Влад — объединяющий.

АНАТОЛИЙ ЛЫСЕНКО. После первой передачи мне позвонил один наш зампред и сказал: «Что вы делаете... вашу мать! Кого вы взяли?! Они же все евреи!» Раз от разу ненависть к ребятишкам накипала все больше. Сколько звонков было! «Уберите этих мерзавцев!» «Откуда взялись эти типы?» И так очень долго: «Типы, мерзавцы, подонки». Потом один из наших деятелей придумал название «Полуночные гаденыши».

После очередного разгрома программы — теперь на пленуме Союза кинематографистов, посвященном проблемам телевидения (март 88-го года), — их отстранили от эфира на два месяца.

В. ЛИСТЬЕВ. Было ужасно обидно. Мы только почувствовали уверенность и стали говорить на наиболее болезненные темы. Мне кажется, большую роль сыграла инерция: нас просто привыкли пинать. Наверное, зрителям нужна была разлука с нами, чтобы наконец понять свое к нам отношение.

Из материала Е. Чекалова «"Взгляд" со стороны и взгляд изнутри». «Советская культура», 22 апреля 1989 года.

АНАТОЛИЙ ЛЫСЕНКО. И вдруг звонок на следующий день: «А почему убрали наших мальчиков?» И потом еще и еще звонки. Признаюсь, я так и не смог понять момент этого слома — от «гаденышей» до «наших мальчиков».

АНАТОЛИЙ ЛЫСЕНКО. Вот мой сосед сколько раз мне говорил: «Старик, да убери ты этих мерзавцев с экрана, я тебе пол-литра поставлю». Потом через две-три недели, после того как ребят сняли (ничего он мне, правда, не поставил), приходит и говорит: «Старик, слушай, без них еще хуже. Верни их». В который раз я убедился, какой невероятной способностью к привыканию обладают телезрители.

Из материала Е. Чекалова «"Взгляд" со стороны и взгляд изнутри». «Советская культура», 22 апреля 1989 года.

АНДРЕЙ РАЗБАШ. Стоит вспомнить, что уже в самом начале во «Взгляде» прошли один или два явно антикоммунистических сюжета. А ведь тогда было совсем другое отношение к телевидению. У людей было ощущение, что всем этим управляет верхушка, и думали, что это инспирировано начальством. А начальство просто проспало.