Владислав Листьев. Послесловие…

АНДРЕЙ РАЗБАШ. Помню, что первые встречи насчет судьбы «Останкино» как канала относятся к весне 94-го года. Об этом думали многие. Ну, это был период активной приватизации, возникали новые компании. И стало ясно, что чиновничьи, государственные структуры сильно отстают от времени. Первые мои разговоры с Лазуткиным на эту тему происходили задолго до 95-го года, и он тогда сказал мне, что в правительстве говорить об «Останкино» было не с кем. Человека, который подставил бы плечо для более современной структуры в «Останкино», просто не существовало. Люди занимались приватизацией крупных отраслей, делили нефть, газ, выполняли, что называется, «первоочередные задачи». Средства массовой информации в этом смысле были для них не очень актуальны. Сложилась ситуация, когда руководящие должности занимали совершенно некомпетентные люди. У них было достаточно туманное представление о том, как делается телевидение, на что уходят деньги, и особенно о том, как деньги зарабатываются. Брагин, например, из строителей, он вообще ничем не мог управлять, это был полный паноптикум. Скоро стало ясно, что «Останкино» благодаря такому стилю руководства очень скоро развалится. Прежде всего потому, что не было бизнес-вектора. Кроме того, вокруг телецентра расплодилась масса нахрапистых структур типа «Премьер «Videointernational». Это были жесткие, рыночные, отчасти даже силовые структуры, которые брали свое. А канал напоминал неповоротливого кита, который подставлял под укусы то один бок, то другой. Короче говоря, необходимость перемен созрела давно. Уже Егору Яковлеву было понятно, что систематизация рекламного рынка — это правильный мотив. Какие-то шаги и движения предпринимались уже в то время, но поскольку госчиновники мотивированы не на дело, а на самосохранение, все это так и висело.

А самыми динамичными структурами на канале были, естественно, Ren-TV, АТВ, «ВИД». О судьбе «Останкино» мы говорили и с Ирэной Лесневской, и с Толей Малкиным. В итоге Ирэна Стефановна познакомилась с Березовским — не знаю, были ли у них до этого какие-то общие дела, или нет. Думаю, что она и инфицировала Бориса Абрамовича этим интересом. Никакого отношения к телевидению он до этого не имел. Однажды она организовала нам встречу в «ЛогоВАЗе». По-моему, были Бадри Патаркацишвили.

АЛЬБИНА. Мотором со стороны телевизионщиков, безусловно, была Ирэна Стефановна. Если бы не ее Энергия, вневозрастной оптимизм, ничего бы могло и не состояться. Она была тем миксером, который этот состав взболтал.

АНДРЕЙ РАЗБАШ. Мы начали обсуждать перспективы развития канала. Было ясно, что канал должен стать акционерным, что должны появиться большие компании которые-заинтересованы в установлении стабильности в стране. То есть канал должен быть подкреплен, с одной стороны, государственными интересами, с другой — крупными корпоративными интересами — «Газпром», «Аэрофлот». Но для того чтобы привести все это в движение, нужна была компания, конкретные люди, которые бы все это склеили. И вот в итоге таких встреч, видимо, Березовский и для себя уловил прагматичную сторону процесса. И с осени 94-го наши встречи стали носить проектно ориентированный характер, когда в силу взаимоотношений с властью, которая была доступна Борису Абрамовичу, он стал продвигать этот проект в Кремле. Начали собирать потенциальных акционеров, проводить консультации, создали ассоциацию независимых производителей, куда вошли «ВИД», Ren-TV, АТВ, понимая, что в этом деле надо отстаивать свои интересы. От «Останкино» на этих встречах присутствовал я, как зампред. С самого начала Лесневская ориентировалась на меня как на человека, продвигающего идеи внутри телецентра. В этом смысле мне пришлось много сделать для того, чтобы этот, переход воспринимался не как неизбежное зло, а как неизбежное благо. «Останкино» в тот период было практически неуправляемо, возникали отдельные коммерческие структуры с небольшими частными интересами, которые по-всякому этот канал использовали. Это было для нас очень обидно.

Владик к этим встречам подключился чуть позже. Идеей этой он сразу загорелся.