Властелин Колец

⁶⁶⁰ Сцена битвы в Приречье звучит одновременно эхом битвы за Минас Тирит и сражения отряда Эомера с бандой орков у Фангорна. Хоббиты достигли «зрелости», и если в битвах Больших они выступали или как наблюдатели, или как «оруженосцы» (за исключением Пиппина в последней битве у Черных Ворот) – теперь они сражаются «на своем собственном уровне» и повторяют виденные ими подвиги. Прием обычный для Толкина: одни и те же архетипические ситуации повторяются, варьируясь, по нескольку раз, но остаются вполне узнаваемыми, как если бы реальность служила материалом для воплощения некоторой идеальной вневременной схемы (этот «платонизм» у Толкина подмечает и КД). Корнями своими этот метод во многом уходит в христианскую традицию, где испокон веков считалось, что единожды разыгравшиеся на земле события Евангелия вечно разыгрываются на небесах и могут отражаться и воплощаться в судьбах отдельных людей, церквей и государств; так, судьба того или иного святого может отразиться в судьбе ребенка, нареченного именем святого, и так далее. По сути дела, происхождение этой идеи «динамического архетипа» еще глубже; другое его название – миф, величайшим из которых (и обретшим плоть в истории) Толкин считал Евангелие (см. прим. 605). Отдельные мифологические линии Евангелия неявно находят свое воплощение на всем протяжении трилогии (Преображение – в сцене явления Гэндальфа Арагорну, Гимли и Леголасу в гл. 5 ч. 3 кн. 2, «несение креста» – в путешествии Фродо, Воскресение – в главе о Поле Кормаллен и т. д.).

⁶⁶¹ В главе «Беспорядки в Заселье» не один раз встречаются мотивы из книги Кеннета Грэма «Ветер в ивах» (ср. с главой, где Крот, Жабб и Крысс изгоняют из поместья господина Жабба узурпаторов – хорьков и куниц). Как и у Кеннета Грэма, у Толкина отчетливо прорисован мотив «взросления» героев (в сцене освобождения поместья Жабба Крот – в начале книги неопытный новичок – играет роль прославленного полководца и руководит кампанией).

⁶⁶²

В письме к Э. Роналд от 15 декабря 1956 г. (П, с. 255) Толкин пишет: «Отношение Фродо к оружию было чисто личной чертой его характера. Он не был тем, что в современном языке зовется «пацифист». Конечно, перспектива гражданской войны среди хоббитов его ужасала, но я полагаю, что, кроме этого, он пришел к выводу, что на физическом уровне битвы и сражения в конечном счете гораздо менее эффективны, чем полагают многие (вполне добрые) люди!»

⁶⁶³ Шиппи считает, что Лотто вполне можно уподобить какому-нибудь репрессированному сталинистами большевику-ленинцу (с. 129) или идеалисту-политологу XIX в. Джереми Бентаму, проповеднику утилитаризма, последователи которого – капиталисты викторианской эпохи – пренебрегли этикой его учения, взяв для себя только практическую сторону.

⁶⁶⁴ См. прим. 216. Саруман – воплощенный дух, он не рожден матерью и не является человеком, и отношение этого духа к своей физической оболочке, включая способ расставания с ней, иное, чем у людей.

⁶⁶⁵

Согласно Рук. (с. 205), для хоббитов это слово было бессмысленным, и переводить его не следует. Толкин указывает, что в нем содержится диалектный английский корень scar («скала, утес»): рядом со Скари находились хоббичьи каменоломни.

⁶⁶⁶ Хоббичий праздник середины зимы. В Рук. (с. 215) предлагается оставить это слово без перевода. Толкин подчеркивает, что это слово не следует путать с английским словом yule («святки»). Это слово могли знать в Гондоре, так как вполне возможно, что подобные праздники были и у роханцев, замечает Толкин. См. также Приложение Г.

⁶⁶⁷ В современном английском слово rumble означает «громыхание, грохот». Однако в Рук. (с. 185) Толкин указывает, что переводить это имя не следует, так как для хоббитов оно было темным по значению. Переводчик повиновался, отдавая себе, однако, отчет в том, что за строгим наказом автора кроется улыбка.