Властелин Колец

Фродо, ловя воздух ртом, бросился на землю. Сэм сел рядом с ним. К своему удивлению, он, несмотря на всю усталость, чувствовал облегчение, и голова его, казалось, опять прояснилась. Сомнения больше не смущали его. Он знал все доводы отчаяния и не прислушивался к ним. Его воля укрепилась, и лишь смерть могла сломить её. Он не ощущал больше желания или необходимости спать, скорее необходимость бодрствовать. Он понимал, что все шансы и риски сошлись теперь вместе, в одну точку: следующий день будет роковым, день последней попытки или окончательной катастрофы, последнее усилие.

Но когда он придёт? Ночь казалась бесконечной, выпавшей из времени; минута за минутой умирали и добавлялись к тянущемуся без конца часу, не принося перемен. Сэм начал уже было подумывать, не началась ли опять тьма, так что день теперь никогда не вернётся. Наконец он ощупью нашёл руку Фродо. Она была холодной и трепещущей. Его хозяин дрожал.

— Я не должен был бросать своё одеяло, — пробормотал Сэм и лёг рядом с Фродо, стараясь поудобнее прикрыть его своими руками и телом. Потом его одолел сон, и тусклый свет последнего дня их пути застал их лежащими бок о бок. Ветер, дувший прежде с запада, стих ещё вчера, а теперь он пришёл с севера и начал постепенно усиливаться, и свет невидимого солнца просочился в тени, где лежали хоббиты.

— Ну, пора! Последнее усилие! — сказал Сэм, с трудом поднимаясь на ноги. Он склонился над Фродо и осторожно потряс его. Фродо застонал, но, напрягши всю свою волю, встал, шатаясь, и затем снова упал на колени. Он с трудом поднял глаза на тёмные склоны Роковой Горы, вздымающиеся над ним, а потом пополз вперёд на руках, вызывая жалость.

Сэм увидел это и зарыдал в глубине своего сердца, но слёзы не выступили на его сухих, жгучих глазах.

— Я сказал, что понесу его, даже если сломаю спину, — пробормотал он, — и понесу!

— Давайте, мистер Фродо! — Я не могу нести его за вас, но я могу нести вас и его заодно. Так что залезайте! Садитесь, мистер Фродо, дорогой! Сэм повезёт вас. Только скажите ему, куда идти, и он пойдёт.

Когда Фродо уцепился за его спину, плотно обхватив руками за шею, Сэм надёжно прижал его ноги локтями, поднялся, пошатываясь, и тут к своему удивлению обнаружил, что ноша легка. Он боялся, что у него едва достанет сил, чтобы поднять одного хозяина, а сверх этого он ожидал разделить страшную, гнетущую тяжесть проклятого Кольца. Но это оказалось не так. То ли из-за того, что Фродо был так изнурён своими долгими муками, кинжальной раной, ядовитым жалом и горем, страхом и бесприютными скитаниями, то ли благодаря некоему дару последних сил, приданных ему, но Сэм поднял Фродо так же легко, как поднял бы хоббитёнка, которого решил прокатить по лугам и полям Шира. Он поглубже вдохнул и двинулся дальше.

К подножью Горы они подошли с севера, немного к западу; здесь ее длинные серые склоны, хоть и разбитые, не были чересчур крутыми. Фродо молчал, поэтому Сэм пробивался вперёд на свой страх и риск, стараясь только забраться как можно выше прежде, чем его силы иссякнут и воля сломается. Он с трудом карабкался вверх и вверх, то и дело сворачивая на менее крутые склоны, часто спотыкаясь и падая на руки, и, наконец, ползком, словно улитка с тяжёлой ношей на спине. Когда воля уже не могла гнать его дальше, а руки и ноги окончательно отказали, он остановился и бережно спустил хозяина.

Фродо открыл глаза и глубоко вздохнул. Тут, наверху, над испарениями, которые свивались кольцами и тянулись над землёй далеко внизу, дышать было легче.

— Спасибо, Сэм, — хрипло прошептал он. — Далеко ли ещё идти?

— Я не знаю, — ответил Сэм, — потому что я не знаю, куда мы идём.

Он посмотрел назад, а затем глянул вверх и поразился, увидев, как далеко привело его последнее усилие. Гора, вздымавшаяся одиноко и зловеще, казалась выше, чем была. Теперь Сэм видел, что она ниже, чем высокий перевал на Эфель Дуате, на который они с Фродо карабкались по лестницам. Беспорядочные и разбитые плечи её гигантского подножья поднимались над равниной, возможно, тысячи на три футов, а над ними ещё на половину этой высоты воздвигался центральный конус, похожий на огромную печь для сушки табака или дымоход и увенчанный зазубренным кратером. Но Сэм уже преодолел добрую половину подъёма, и долина Горгорота тускнела под ним, окутанная тенями и испарениями. Когда он посмотрел наверх, то непременно вскрикнул бы, если бы его запёкшееся горло было способно издать крик, так как среди истерзанных бугров и уступов над собой Сэм ясно разглядел тропу или дорогу. Она поднималась, опоясывая Гору, с запада и змеилась по её склонам, пока не достигала, прежде чем заворачивала за Гору и терялась от взгляда, восточного подножья конуса.

Сэм не мог видеть этой дороги прямо над собой, там, где она была ближе всего, потому что его отделял от неё крутой склон, но он полагал, что, если только ему удастся пробиться ещё немножечко вперёд, они попадут как раз на эту тропу. К нему вернулся проблеск надежды. Они всё-таки покорят Гору!