Властелин Колец

— Полуростков свалить на землю! — приказал Углук, не обращая внимания на Грышнака. — Ты, Лугдуш, возьми двоих, и стерегите их. Не убивать, разве что подлые белоголовые прорвутся. Понятно? Пока я жив, оба малявки мне нужны. Не давайте им кричать и не допускайте, чтобы их отбили. Спутайте им ноги.

Приказ был исполнен безоговорочно. В первый раз за всю дорогу Пипин оказался рядом с Мерри. Орки громко орали, оружие лязгало, и в общем гаме друзья смогли шепотом обменяться парой слов.

— Надеяться не на что, — сказал Мерри. — Все кончено. Ослаб я и вряд ли смогу далеко дойти, даже если мы освободимся.

— Лембасы! — прошептал Пипин. — Лембасы. У меня два осталось. А у тебя? Эти негодяи вроде ничего не отбирали, кроме мечей.

— Пакетик в кармане был, — ответил Мерри. — Наверное, в кашу превратились. Но я до кармана не достану!

— И не надо. Я…

В этот момент грубый пинок уведомил Пипина, что шум в лагере утих, и что за ними опять крепко следят.

* * *

Ночь настала холодная и тихая. Вокруг пригорка, на котором собрались бандиты, со всех сторон посвечивали маленькие красновато-золотистые костерки: получался замкнутый круг. Рохирримы были на расстоянии полета стрелы, но за светом костров орки не видели ни одного бойца. Они стреляли наугад, целясь за огни; наконец Углук запретил им бессмысленное разбрасывание стрел. От костров не доносилось ни малейшего шума. Позднее, когда вышел месяц, можно было в его беловатом свете заметить отдельные передвигающиеся фигуры — это по кругу ходили патрули.

— Восхода ждут, проклятые! — буркнул один из орков, приставленных к хоббитам. — Почему мы не пытаемся все вместе пробиться? Что себе думает этот Углук, хотел бы я знать!

— Ишь ты, хотел бы! — рявкнул Углук из-за его плеча. — Может, тебе кажется, что я вообще не думаю? Мерзавец! Ты не лучше остальных голодранцев, всех этих недоделанных северных червей и обезьян из Лугбурза. Разве с таким отребьем можно пытаться сейчас лезть в драку? Эти трусы сразу взвоют и поразбегаются, а на равнине белоголовые лошадники разнесут нас в пух и прах. Их много. Одно только и есть у этих северных недотеп — они в темноте видят, как коты. Но я слышал, что соломенные лбы тоже видят лучше остальных людей, и не забывай о конях! Эти четырехногие чуют движение воздуха. Но не всё они чуют, не всё. В лесу сидит Мавхур с отрядом и вот-вот придет к нам на помощь.

Слова Углука придали сил исенгардцам, но орки из других племен были недовольны и подавлены. Они выставили посты, но часовые почти все улеглись на землю и принялись отдыхать в своей любимой темноте. А ночь была черная как смола, месяц спрятался за тучи, и Пипин в двух шагах от себя уже ничего не видел. Свет костров сюда не доходил, весь холм потонул во мраке.

Спать спокойно рохирримы оркам, однако, не дали. Дикий крик с восточной стороны напугал осажденных среди ночи. Несколько людей подъехали к холму, оставили коней внизу, прокрались наверх, положили трупами десяток гоблинов и безнаказанно ушли. Углук бросился туда наводить порядок.

Пипин и Мерри приподнялись с земли. Исенгардцы, которые их стерегли, побежали за Углуком. У хоббитов блеснула надежда на спасение — и тут же угасла. Длинные косматые лапы схватили их обоих за шеи, сдавили и оттащили в сторону. В темноте между ними возникла отвратительная голова Грышнака. Смрадным дыханием пахнуло им в лица, холодные, твердые пальцы стали ощупывать с ног до головы. У Пипина мороз пошел по коже.

— Ну, малявки, — почти ласково шептал Грышнак. — Как вам спалось? Приятные сны смотрели? Не слишком ли вам тут хорошо? Между саблями, кнутами и темным лесом? И еще копья и стрелы! Малявкам нечего вмешиваться в большие дела.

Приговаривая так, он продолжал шарить по ним пальцами, и в глубине его глаз словно горело бледное и страшное пламя.

Вдруг у Пипина мелькнула мысль, словно прочитанная в голове орка: «Грышнак знает о Кольце! Он ищет его, пока Углук отошел. Сам хочет им завладеть». Хоббит замер от страха, но соображения не потерял и стал думать, как бы использовать этого орка для своей выгоды.

— Так ты вряд ли что-нибудь найдешь, — зашептал хоббит. — Не очень это просто.

— Что-нибудь найду? — переспросил Грышнак. Его пальцы остановились и крепко сжали плечо хоббита. — А что? О чем ты заговорил, малявка?

Мгновение Пипин молчал. Потом вдруг в темноте булькнул горлом «голм-голм» и добавил:

— Ничего такого, Золотце мое.

И тут же почувствовал, как пальцы Грышнака задрожали.

— Ага, — засипел он. — Ты об этом думаешь! Опасные мысли, очень опасные, малявка!

— Может быть, — отозвался Мерри, который уже понял замысел Перегрина. — Может быть, опасные, и не только для нас. Ты сам хорошо это знаешь. Так ты его хочешь? А что нам дашь взамен?

— Я хочу? Чего хочу? — фальшиво удивился Грышнак, но руки у него продолжали трястись. — Что я дам за что? Как это понимать?

— А так, — ответил Пипин, осторожно подбирая слова, — что на ощупь в темноте ты немногого добьешься. Мы могли бы сберечь тебе силы и время. Сначала развяжи нам ноги, иначе мы ничего не сделаем и ничего не скажем.