Властелин Колец

Рисковали они, конечно, больше, чем даже Сэм предполагал, но Фродо, которого пригибала к земле Роковая ноша и измучила внутренняя борьба, безнадежно соглашался на все. Они еще попетляли между камней, потом вылезли на насыпь и пошли прямо по твердой, страшной дороге, ведущей в Черную Башню. Счастье, похоже, не собиралось их сразу покидать, потому что шли они так до вечера, не встретив живой души, а ночью их укрыла Тьма. Весь этот жуткий край словно затих перед бурей. Западные полководцы в это время уже миновали Перепутье и поджигали мертвящие дурман-цветы на страшных луговинах Имлад Моргул.

Отчаянный Поход продолжался. Кольцо удалялось на юго-восток, королевские знамена двигались к северу. С каждым днем, с каждой милей усиливались страдания хоббитов. Силы у них таяли, местность становилась все более зловещей. Днем они врагов не встречали, а ночью, беспокойно засыпая в очередной яме подальше от дороги, иногда слышали крики и топот множества ног или стук копыт безжалостно подхлестываемого коня.

Страшнее всего были даже не дорожные опасности, а само место, к которому они приближались. Страшна была мощь Врага, погруженного в свои мысли, затаившегося во мраке в бессонной ночи за темной завесой, скрывшей его трон. Чем ближе к Барад Дуру они подходили, тем более черным казался им окутавший его мрак, как стена последней ночи на краю света.

Наконец наступил самый страшный вечер. В час, когда армия Западных полководцев дошла до края живой земли и вступила на мертвую пустошь, два путника пережили самое безнадежное отчаяние. Прошло четверо суток с тех пор, как они удрали от орков, и с каждым днем они будто все глубже входили в кошмарный сон. На четвертый день Фродо уже не откликался на зов Сэма, шел, согнувшись и спотыкаясь, не видя перед собой дороги. Сэм понимал, что из всех мук Фродо выпала горшая: тяжесть Кольца росла с каждым шагом, становилась невыносимой для тела и рассудка. Верный слуга с тревогой замечал, как часто Фродо поднимает левую руку, словно защищается от удара или пытается заслониться от ищущего Всевидящего Глаза. Иногда правая рука Фродо сама по себе тянулась к Кольцу, но в последний момент медленно останавливалась, подчиняясь приказу воли, и бессильно падала.

Наступила ночь. Фродо сел на камень, уткнул голову в колени, а руки свесил к земле и замер, только пальцы у него слегка подрагивали. Сэм не спал и смотрел на него, пока мрак не сгустился в сплошную черноту, разделив их. У верного слуги уже не было слов утешения, он сидел, погрузившись в собственные невеселые мысли. Он тоже устал и трепетал от страха, но был не так изнурен, как Фродо. Спасибо лембасам: не будь их, оба хоббита давно уже погибли бы. Лембасы не насыщали досыта, и Сэм много раз с тоской вспоминал разную еду и мечтал об обычном хлебе и мясе, но в них была чудесная живительная сила, которая только возрастала, если другой еды не было. Эта сила как бы вливалась в тело и помогала выдерживать жестокие напряжения за пределами выносливости смертных.

Сейчас надо было принимать новое решение. Идти дальше по этой дороге было нельзя, потому что она вела на восток, в самое сердце Тьмы, а Огненная гора теперь высилась правее, на юге от них, отделенная широким дымящимся простором засыпанной пеплом неровной местности.

— Воды бы… пить! — прошептал Сэм.

Он отказывал себе в каждом глотке, во рту у него пересохло, язык распух от жажды. Воды оставалось меньше половины фляги, впереди был еще день пути, а может, больше. Пока их спасало то, что они шли по дороге орков, возле которой, правда, на значительном расстоянии друг от друга, попадались резервуары с запасами воды для армии. В одном из них два дня назад Сэм наполнил флягу. Орки воду замутили, была она затхлая, но на крайний случай годилась. Теперь и этого не будет.

Совсем утомившись от мрачных мыслей, Сэм задремал, так ничего и не придумав на завтра. Спал он беспокойно, сон в разгоряченном мозгу мешался с явью. Он видел какие-то огоньки, словно жадные глаза, крадущиеся во тьме тени, слышал голоса; то ему казалось, что рядом дикие звери, то будто кто-то кричал в мучениях, но когда хоббит просыпался, никого не было, его окружали темень, пустота и тишина. Лишь один раз, вскочив и вглядевшись во тьму, он был почти уверен, что увидел пару бледных глаз, которые тут же погасли.

Кошмарная ночь тянулась невыносимо долго, вместо рассвета опять наступил полумрак, ибо над Роковой горой всегда висели лохмотья Тени, края Тьмы, которой окутывался Саурон в Черном Замке. Фродо сполз с камня и лежал на спине совершенно неподвижно. Сэму очень не хотелось его будить, но он заставил себя это сделать, потому что понимал, что это необходимо. Он теперь был за старшего и должен был заставить волю Фродо сделать еще одно усилие. Он наклонился над хозяином, нежно погладил его лоб и зашептал:

— Господин Фродо, пора вставать! Идти пора!

Фродо вскинулся, будто его разбудил звонок, и сразу повернулся к югу. Но увидев Гору и безжизненную пустыню перед ней, сел и съежился.