Властелин Колец

— Не могу, Сэмми, — пожаловался он. — Не могу, слишком тяжело, я его сегодня не сдвину.

Сэм знал, что словами тут не поможешь, и чувствовал, что сейчас ляпнет, как всегда, лишнее и сделает хуже, но хозяина было так жалко, что он не выдержал:

— Дайте, я его немножко понесу, хозяин! Вы же знаете, что я все сделаю, пока силы есть.

Глаза Фродо испуганно и зло сверкнули.

— Не подходи! Не прикасайся ко мне! — закричал он. — Это мое! Прочь руки! — Он даже схватился за меч, но вдруг глаза его стали грустными, а голос — ласковым. — Нет, нет, что ты, Сэм, я не сержусь, — сказал он тихо. — Постарайся понять. Это моя ноша, другому нельзя ее брать на себя. Уже поздно. Ты мне этим не поможешь, дружок. Я теперь в его власти, почти в его власти, и никому его не отдам, а если будешь отбирать, могу обезуметь.

Сэм покачал головой.

— Понимаю, — ответил он. — Но тогда можно избавиться от другого груза. Давайте выбросим все лишнее и пойдем прямо к цели, — он показал на Гору. — Зачем тащить туда то, что больше не понадобится?

Фродо тоже взглянул на Гору.

— Ты прав, — сказал он. — Нам теперь почти ничего не понадобится. А если туда дойдем, то и совсем ничего.

Фродо схватил орчий щит и отбросил подальше, а вслед за ним полетел шлем. Потом он снял плащ, расстегнул тяжелый пояс и дал ему упасть на землю вместе с мечом. Плащ Фродо порвал на полосы и разбросал их в разные стороны.

— Не буду больше орком! — воскликнул он. — И пойду дальше без оружия, оно мне уже не нужно, ни хорошее, ни плохое. Убьют так убьют.

Сэм тут же последовал его примеру, сбросил орчье вооружение и вынул из мешка свои вещи. Они ему показались сейчас такими родными, что он никак не мог выпустить их из рук, особенно посуду. Наверное, потому что долго и с великими трудами нес. Слезы выступили у него на глазах при мысли, что надо выбросить котелок.

— Помните тушеную крольчатину, хозяин? — спросил он. — И склон на теплой горе, где мы встретили капитана Фарамира в тот день, когда я увидел олифана?

— Увы, Сэм, — ответил Фродо, — я сейчас ничего не помню. Вернее, знаю, что все это было, но глазами памяти не вижу ничего. Я все потерял: вкус еды, свежесть воды, шум ветра, образы деревьев, травы и цветов, свет звезд и месяца. Я сейчас одинок и наг, один во мраке, Сэм, передо мной огненный круг, и ничто нас больше не разделяет, это я вижу сейчас наяву, открытыми глазами, все остальное — во мгле.

Сэм взял его руки и поцеловал.

— Значит, надо еще быстрее идти, — сказал он прерывающимся голосом. — Чем скорее освободимся от Него, тем скорее отдохнете, хозяин.

Это были единственные слова утешения, которые смог найти верный слуга.

«Болтовня тут не поможет, — подумал он и вдруг стал собирать разбросанные вещи, приговаривая про себя: — Нет, нельзя это все просто так бросать на открытом месте. Вонючка-то нашел кольчугу, не хватало, чтобы он еще меч нашел; он и с голыми лапами достаточно опасен. И мои кастрюльки ему трогать нечего!»

Сэм все подтащил к одной из глубоких трещин, которых тут было немало, и швырнул вниз. Похоронным звоном отдался в его ушах лязг драгоценных кастрюлек, исчезающих в черной бездне.

Потом Сэм вернулся к Фродо, отрезал кусок эльфийской веревки и опоясал ею своего хозяина поверх серебристого плаща. Остальную веревку он старательно свернул и спрятал назад в мешок. Кроме веревки, он оставил себе только последние раскрошенные лембасы, флягу и Жало у пояса, а в глубоком кармане за пазухой — флакон Галадриэли и маленькую шкатулочку, которую она ему подарила.

* * *

Наконец они смогли двинуться в путь и, повернувшись лицом к Горе, пошли по бездорожью, борясь с усталостью, движимые слабеющей волей, ни о чем больше не думая, ни от кого не прячась. Да и трудно было бы обнаружить их в этом мрачном полутемном краю. Из всех прислужников Саурона одни назгулы могли бы осведомить его об опасности в лице двух маленьких, измученных, но не сломленных существ, упрямо пробиравшихся в самое сердце его укрепленных владений. Но назгулы на своих черных крыльях летали далеко отсюда. Они несли другую службу: следили за продвижением Западных армий к воротам Мордора, ибо в ту сторону сейчас была направлена мысль Черного Властелина.

В тот день Сэму показалось, что Фродо ожил, и он очень удивился, потому что снял с него только малую часть ноши. Шли они гораздо быстрей, чем Сэм предполагал. Путь был трудный и неровный, но Гора явно приближалась. Наконец мутный свет дня стал сменяться ночной тьмой, и Фродо снова ссутулился, начал чаще спотыкаться и пошатывался, будто в последнем рывке потерял остаток сил.

Когда хоббиты остановились на отдых, он опустился на землю, произнес только:

— Пить!.. — и умолк.