Властелин Колец

Сэм дал ему глотнуть воды, но сам пить не стал, и когда мордорская ночь сомкнулась над ними, мучительно думал о воде: все реки, ручьи и потоки, которые он видел в жизни, сверкающие на солнце и осененные ветвями ив, журчали и плескались в его воображении. Он чувствовал ступнями прохладный ил пруда в Приречье, где в детстве бултыхался с Томом, Нибом и Дролом Норкинсами и их сестренкой Рози. «Как это было давно и как далеко! — вздохнул он. — Если даже есть отсюда обратная дорога, она все равно ведет через Гору».

Он никак не мог заснуть и мысленно разговаривал сам с собой.

«Надо все же признать, что нам пока везло сверх ожидания, — уверенно начал он. — Началось, в общем, совсем неплохо. Полдороги, наверное, уже позади. Еще денек, и все кончится».

Тут последовала пауза.

«Не будь дурнем, Сэм Гэмджи, — возразил он себе через минуту. — Еще день такого перехода господин Фродо не выдержит, может быть, даже с места не сможет сдвинуться. И ты недалеко уйдешь, если будешь ему уступать свою порцию воды и хлеба».

«Я-то еще ничего, я дойду».

«Куда?»

«До Горы, конечно».

«А дальше что, Сэм Гэмджи? Что ты сделаешь, если даже дойдешь? У него ведь сил ни на что не хватит».

С отчаянием Сэм понял, что на этот вопрос нет ответа. Он понятия не имел, что надо делать. Фродо не распространялся о своем задании, и Сэм лишь смутно соображал, что Кольцо надо каким-то образом бросить в огонь.

«Роковые Расселины, — это название вдруг выплыло у него в памяти. — Хозяин, наверное, знает, где они, а я-то нет!»

«Ну вот, — продолжал он, — все зря. И господин Фродо так говорил. Ты дурак, что еще продолжаешь мучиться и надеешься на чудо. Если бы не твое упрямство, давно бы лежал в какой-нибудь норе и спал. Все равно умрешь, а то и хуже что-нибудь случится. Можно и здесь лечь и не вставать. Все равно ты на Гору не заберешься».

«Заберусь на самую верхушку, даже если от меня останутся одни кости, — ответил он себе снова, — и господина Фродо туда донесу, пусть у меня потом хребет треснет и сердце лопнет. И кончай спорить».

В это мгновение земля под хоббитом задрожала, он услышал — или почувствовал — глухой дальний гул и рокот в ее глубине. Под тучами блеснуло и погасло багровое пламя. Огненная гора тоже спала неспокойно.

* * *

Начался самый последний этап Похода к Ородруину. Он оказался таким трудным, что Сэм не мог понять, какое чудо заставляет его выносить такие мучения. Усталый до того, что у него все болело, он неимоверно страдал от жажды и не смог даже протолкнуть сухарь в пересохшее горло. Было темно. Гора дымилась. Кроме того, по-видимому, собиралась гроза, вдали на юго-востоке в черном небе полыхали отсветы молний. Воздух был густо насыщен ядовитыми испарениями, было трудно дышать, голова кружилась, хоббиты спотыкались и часто падали. Но несмотря ни на что, брели все дальше, не сдаваясь.

Гора медленно приближалась, и наконец подняв тяжелые головы, они увидели ее прямо перед собой; громадная, она заслонила им полмира: немыслимая груда пепла, обгоревших камней и шлака, из которой торчал острый конус вершины, упирался в тучи и прятался в них. Они все-таки добрались, доползли до самого ее подножия прежде, чем кончился сумрачный день и наступила ночь.

Фродо, задыхаясь, упал на землю. Сэм опустился рядом с ним. К удивлению своему, Сэм обнаружил, что несмотря на усталость ему стало как-то легче и в голове прояснилось. Он больше не спорил мысленно сам с собой. Он знал все доводы отчаяния и не хотел их слушать. Сейчас только смерть могла сломить его волю. Он стряхнул сон, понимая, что должен остаться на страже, ибо знал, что сейчас все опасности и страхи сходятся в одной точке, завтра — роковой день; последнее отчаянное усилие — и конец.

Скорей бы он пришел!

Ночь казалась бесконечной, славно время остановилось. Медленно падали мертвые минуты, складываясь в неживые часы. Сэм уже стал думать, что наступила новая эпоха мрака и никакого дня больше не будет. Он на ощупь отыскал руку Фродо. Она была холодной и дрожала. Фродо трясло, как в лихорадке.

— Жаль, что я одеяло выбросил, — проворчал Сэм и лег возле Фродо, обняв его и пытаясь согреть своим теплом.

Наконец его все-таки сморил сон, и мутный рассвет последнего дня пути застал обоих хоббитов спавшими рядышком. Утихший было вчера ветер снова поднялся, сменил направление и дул теперь не с запада, а с севера; скрытое плотными тучами солнце с трудом прорвалось и тронуло путников слабым лучом.

* * *

— Ну, теперь вперед! Последний рывок! — сказал Сэм, поднимаясь с земли, и стал будить Фродо.

Фродо застонал, попытался напрячь волю и встать. Приподнялся — и упал на колени. Потом с трудом поднял взгляд на черные склоны Роковой горы, вздымавшейся перед ним, и пополз вперед на четвереньках.

У Сэма сердце защемило, но ни одна слеза не выступила в сухих покрасневших глазах.

— Я сказал, что понесу его, даже если у меня хребет треснет, — прошептал он чуть слышно, — так и сделаю.