Властелин Колец

— Слушайте, рыцари и воины без страха в сердцах, короли и князья, благородные мужи Гондора, всадники Рохана! Слушайте, сыны Элронда и дунаданы с севера! Слушайте, эльф, гном и храбрые дети Хоббитшира! К вам я обращаюсь, свободные племена запада, слушайте мою балладу! Ибо петь я буду о славных деяниях Фродо Девятипалого и о Роковом Кольце!

Услышав такой зачин, Сэм со счастливым смехом вскочил с места, крикнул:

— Это великая слава, как чудесно! Сбылись все мои мечты! — и расплакался.

Вместе с ним смеялось и плакало все войско, а когда над их смехом и слезами взвился в поднебесье серебряным и золотым переливом звонкий голос певца, все сели и умолкли. Певец пел то на языке эльфов, то на всеобщем языке; сердца слушателей ранила сладость его слов и пронизывала острая и сверкающая, как лезвие меча, радость. Они мыслью летели туда, где боль и счастье сливаются воедино, а слезы веселят, как вино.

* * *

Солнце уже снижалось, и тени от деревьев стали длинными, когда певец кончил петь, еще раз возгласил: «Великая слава им!» — и низко поклонился. Тогда Арагорн встал, и вслед за ним все войско тоже встало и направилось к столам, раскинутым по краю поля, под навесами, чтобы есть, пить и веселиться до наступления ночи.

Фродо и Сэма отвели в палатку, где они сняли с себя старую одежду, которую слуги аккуратно сложили и бережно спрятали. Хоббитам дали все чистое, потом появился Гэндальв и принес, к непередаваемому удивлению Фродо, его меч, эльфийский плащ и кольчугу из мифрила — вещи, отобранные у него орками в Мордоре. Для Сэма нашлась новая кольчуга из позолоченных колец, а его эльфийский плащ выглядел как новый, так его хорошо вычистили и починили. Меч ему принесли тоже.

— Нет, меч я не возьму, — сказал Фродо.

— Сегодня тебе полагается иметь меч у пояса, — ответил Гэндальв.

Тогда Фродо взял короткий мечик Сэма, с которым верный слуга оставил его лежать на перевале Кирит Унгол.

— Жало я тебе насовсем подарил, Сэм, — сказал он.

— Не надо, господин Фродо! Господин Бильбо дал его вам вместе с кольчугой. Он не захотел бы, чтобы кто-нибудь, кроме вас, его носил!

Фродо уступил, а Гэндальв, преклонив колено, как оруженосец, помог им опоясаться мечами, потом встал и надел им на головы серебряные обручи. В таком виде хоббиты отправились на большой пир, где сели за королевский стол рядом с Гэндальвом, королем Эомером Роханским, князем Имрахилом и достойными полководцами. И там были Гимли и Леголас.

Когда после минуты Торжественного Молчания все сели и слуги внесли вино, Сэм вдруг заметил двух оруженосцев, которые пришли прислуживать королям. Один из них носил черное с серебром — цвета гондорской гвардии, а другой был одет в зеленое с белым. Сначала Сэм удивился, зачем люди взяли мальчишек на военную службу и в дальний поход вместе со взрослыми; а когда они приблизились, он пригляделся и закричал:

— Господин Фродо, вы только посмотрите! Это же Пипин! Я хотел сказать, господин Перегрин Тук и господин Мерри с ним! Как они выросли! Ну и ну! Знать, не только у нас интересная история, им, наверное, тоже есть что рассказать.

— Конечно, есть, — тут же откликнулся Пипин. — И мы вам после пира начнем все рассказывать. А пока попробуй потянуть за язык Гэндальва, он уже не такой скрытный, как раньше, хотя больше смеется, чем разговаривает. Видишь, мы с Мерриадоком сейчас очень заняты. Ты, верно, понял, что мы теперь рыцари: я гондорский, а Мерри — роханский.

* * *

Долго-долго длился этот счастливый день, а когда солнце зашло и над Андуином из туманов выплыла щекастая луна, заглядывая под листья деревьев, Фродо и Сэм сели на пригорке под этими шелестящими деревьями, наслаждаясь благовонной свежестью прекрасной земли Итилиэна. Конечно, рядом с ними оказались Мерри, Пипин и Гэндальв, а потом к компании присоединились Гимли и Леголас, и проговорили они до поздней ночи. Фродо и Сэм многое узнали о судьбе Отряда Кольца после его распада в тот злосчастный день на луговине Парт Гален близ водопада Раурос, но, конечно, можно было еще много расспрашивать и рассказывать.

Перед мысленным взором Сэма все мелькало и путалось: орки, говорящие деревья, бескрайние степи, летящие галопом всадники, сверкающие пещеры, белые башни и золотые дворцы, сражения, стройные корабли с раздутыми парусами… Все это ошеломляло, но самым удивительным из всех чудес ему казалось то, что Мерри и Пипин выросли. Он никак не мог этого понять, то и дело вновь и вновь просил их встать то рядом с Фродо, то рядом с собой, мерял, почесывая затылок.

— Не понимаю, как это могло произойти в вашем возрасте, — сказал он, наконец. — Факт, однако, налицо: каждый из вас на целых три дюйма выше, чем положено быть хоббиту, или я стал гномом!

— Гномом ты точно не стал, — отозвался Гимли. — Я ведь уже говорил, что смертный не может пить воду энтов без последствий, как обычное пиво.