Властелин Колец

Хоббиты продолжали жить в Городе вместе с Леголасом и Гимли, потому что Арагорн не хотел пока расставаться с Отрядом Кольца.

— Все кончается, — говорил он, — но я прошу вас подождать еще немного, пока не произойдет последнее событие Истории, в которой вы так храбро участвовали. Приближается день, которого я жду много лет, с тех пор как из юноши стал мужчиной; когда этот День придет, я хотел бы, чтобы рядом со мной были друзья.

О каком Дне шла речь, он не сказал.

* * *

Друзья жили вместе с Гэндальвом в большом красивом доме и почти все время проводили в прогулках по городу. И Фродо спросил мага:

— Ты не знаешь, что за День имел в виду Арагорн? Нам тут, конечно, хорошо, но время уходит. Бильбо ждет, а мой дом все-таки не здесь, а в Хоббитшире.

— Что касается Бильбо, — ответил Гэндальв, — то сейчас он ждет этого же самого Дня и знает, почему вы задерживаетесь. Время, конечно, уходит, но пока только май, до Середины лета еще далеко. Нам кажется, что мир изменился, будто кончился век, но для деревьев и травы не прошло и года с тех пор, как вы вышли из дому.

— Эй, Пипин! — воскликнул Фродо. — А ты говоришь, что Гэндальв уже не такой скрытный, как раньше. Он, наверное, просто устал от военных трудов и временно расслабился, а сейчас опять становится самим собой.

Сказал Гэндальв:

— Многие любят узнавать заранее, что будет на столе, но те, кто готовил пир, стараются как можно дольше держать в секрете плоды своих трудов, ибо неожиданность приносит более громкие похвалы. Кроме того, Арагорн ждет знака.

* * *

В один из дней друзья нигде не могли найти Гэндальва и гадали, что бы это могло значить. А Гэндальв тем временем повел Арагорна за город на южный склон Миндоллуина, и они вместе искали и нашли там тропу, вырубленную несколько веков назад. По ней никто не решался ходить, ибо она вела к священной вершине, на которую имели право вступать только Короли.

Всю ночь Арагорн и Гэндальв взбирались по крутой тропе, пока не оказались на высокогорном лугу. Внизу остались провалы за стенами Минас Тирита. Дальше начинались вечные снега.

Наступило утро, первые лучи солнца осветили раскинувшиеся внизу поля, город, белые башни с легкими султанами флагов, цветущую, словно сад, долину Андуина. На востоке окутались золотой дымкой горы Тени, на севере серело нагорье Эмин Муйл и искрился, как дальняя звезда, водопад Раурос. На юге можно было проследить извилистый путь Великой реки до самого Пеларгира, а еще дальше светящийся край неба напоминал о Море.

И сказал Гэндальв:

— Вот твое королевство, пока только начало будущего великого государства. Третья эпоха кончилась, начинается новая. Твое дело — править тем, что заложено, и сохранить то, что достойно перейти в будущее. Ибо мы многое спасли, но еще многое должно сгинуть. Власть Трех Колец тоже кончилась. Во всех землях, которые ты видишь отсюда, и еще дальше за ними, будут жить люди. Пришло время Человека, Древнее племя должно угаснуть или уйти.

— Я это хорошо знаю, друг, — ответил Арагорн. — Но мне нужны твои советы.

— Я недолго смогу тебе помогать, — сказал Гэндальв. — Моим временем была Третья эпоха. Моим врагом был Саурон. Свой долг я выполнил. Скоро уйду. Бремя ляжет на тебя и на твой род.

— Но ведь я умру, — возразил Арагорн, — ибо я смертен. В моих жилах течет чистая нуменорская кровь, и я проживу дольше других людей, но времени мне отпущено немного. Когда те, кто сейчас еще находится в материнских утробах, родятся, а потом состарятся, я тоже постарею. Кто продолжит мое Дело, кто будет править Гондором и всеми народами, которые с надеждой смотрят на великий город? Древо на площади Фонтана сухое и бесплодное. Увижу ли я знак, что судьба благоволит к нам?

— Отврати взор от зеленого мира и посмотри туда, где все кажется бесплодным и застывшим, — сказал Гэндальв.

Арагорн повернулся и оглядел каменистый склон на границе вечных снегов. Там среди мертвых камней было одно-единственное живое растение. Король поднялся к нему. У самой кромки снега тянулось к небу молоденькое деревце всего в три локтя. Оно уже выпустило красивые продолговатые листья, темные сверху и серебристые снизу. На его верхушке на тонких ветках раскрылось несколько цветков с белыми, словно горный снег, лепестками.

И воскликнул Арагорн:

— Йе! Утувиеньес! Я нашел его! Это росток древнейшего Древа. Откуда он здесь? Ему нет еще семи лет.

А Гэндальв подошел, оглядел деревце и произнес: