Властелин Колец

— Бедняга Сэм! — вздохнул Фродо. — Могу себе представить… Но потерпи, скоро твои муки кончатся. Ты задуман крепким и цельным, и ты никуда от этого не денешься.

Весь следующий день, а то и все два дня, Фродо с Сэмом провели в кабинете, пересматривая бумаги и записи. Затем Фродо отдал Сэму ключи от Котомки. Среди прочего имущества была и книга — большая, в гладком кожаном переплете алого цвета. Страницы в книге были исписаны почти все, за исключением двух-трех последних. Вначале их покрывала беспорядочно скачущая мелкая, тонкая вязь, какой обычно писал Бильбо; но вскоре вязь уступала место твердому, летящему почерку Фродо. Этот почерк шел уже до самого конца. Книга честь по чести разделялась на главы, но глава 80-я оставалась незаконченной. Названий у книги было много — они следовали друг за другом, но, кроме последнего, все были перечеркнуты:

Мой дневник.

Неожиданное путешествие.

Туда и обратно и что случилось потом.

Приключения пяти хоббитов.

Повесть о великом Кольце,

составленная Бильбо Бэггинсом

по его собственным впечатлениям

и по рассказам друзей.

Как мы участвовали в Войне за Кольцо.

На этом почерк Бильбо кончался, и выведенная рукой Фродо последняя, неперечеркнутая запись гласила:

НИСПРОВЕРЖЕНИЕ ВЛАСТЕЛИНА КОЛЕЦ

и

ВОЗВРАЩЕНИЕ КОРОЛЯ

глазами Маленького Народа.

Воспоминания Бильбо и Фродо,

уроженцев Заселья, дополненные рассказами друзей

и сверенные с учением мудрых,

а также Выдержки из Книг Предания,

переведенные хоббитом Бильбо в Ривенделле.

— Гляди-ка, оказывается, вы ее почти закончили, господин Фродо! — воскликнул Сэм. — Крепко же вы над ней поработали!

— Я совсем закончил ее, Сэм, — поправил Фродо. — Дело за тобой.

Двадцать первого сентября Сэм и Фродо вместе отправились в дорогу. Фродо ехал на том самом пони, что привез его домой из Минас Тирита (теперь этого пони звали Бродягой), а Сэм — на своем любимце Билле. Стояло ясное, золотое утро. Куда они направляются, Сэм не спрашивал: ему казалось, что он догадывается и так.

Хоббиты свернули на Амбарную дорогу и холмами направились к Лесному Углу. Они не погоняли своих лошадок, и те шли, как им хотелось, — то быстрее, то медленнее. На ночь остановились в Зеленых Холмах, а к вечеру следующего дня дорога, полого спускавшаяся в долину, вошла в тень первых деревьев.

— Не за этим ли деревом вы прятались, когда мы в первый раз повстречали Черного Всадника, а, господин Фродо? — спросил Сэм, показывая на обочину. — Трудно и поверить, что это был не сон!..

Уже настал вечер и на востоке замерцали первые звезды, когда хоббиты миновали памятный им поваленный дуб, свернули на тропу в зарослях орешника и спустились по ней с холма. Сэм ехал молча, глубоко уйдя в воспоминания, и не сразу услышал, что Фродо тихонько мурлычет под нос старую дорожную песню. Только слова были не совсем те, что прежде:

Привычный тракт, что прост и прям,Чудес не обещает нам.Но стоит за угол свернуть —

И пред тобою ляжет путь,Доселе спрятанный от глаз,Хоть мимо ты ходил не раз.Настанет день — и я шагнуВ ту неизвестную страну,Куда ведет тот тайный ход —На Запад или на Восход,Откуда тысячи дорогБерут неведомый исток.

И вдруг снизу, из долины, словно в ответ песне, донеслось:

А! Элберет Гилтониэль!^{669}

силиврен пенна мириэльо менел аглар эленат,Гилтониэль, А! Элберет!Нам светит твой бездонный свет.Изгнанник, пой, настрой свирель!Во мраке смертных стран, вдали^{670},Твой свет забыть мы не смогли —Глядим на Запад, и для насТвой звездный светоч не погас!

Фродо и Сэм остановились и молча ждали в мягком сумраке леса, покуда за стволами не забрезжило мерцание и навстречу хоббитам не показалась кавалькада всадников.