Властелин Колец: Две Крепости

— Да, да, и Сэм воняет, — ответил Голлум. — Бедный Смеагол чувствует это, но хороший Смеагол переносит это. Помогает хорошему хозяину. Но дело не в этом. Воздух движется, что-то изменяется. Смеагол удивляется, ему это не нравится.

Он снова пошел, но его беспокойство росло, снова и снова он останавливался, выпрямляясь во весь рост и поворачивая голову на Восток и Юг. Некоторое время хоббиты ничего не слышали и не понимали, что его тревожит. Затем неожиданно все трое остановились, принюхиваясь и прислушиваясь. Фродо и Сэму показалось, что они слышат доносящийся откуда-то издалека долгий воющий крик, высокий, тонкий и жестокий. Они задрожали. В тот же момент движение воздуха коснулось их кожи; стало очень холодно. Стоя с настороженными ушами, они услышали шум, похожий на отдаленный ветер. Туманные огни задрожали, потускнели и погасли.

Голлум не двигался. Он стоял дрожа и что-то бормоча. Наконец порыв ветра обрушился на них, свистя над болотами. Ночь посветлела, они смогли видеть движущиеся облака тумана. Подняв головы, они увидели, что облака разрываются. Высоко в небе появилась луна.

На мгновение ее вид внушил бодрость в сердце хоббитов. Но Голлум закрыл лицо руками, бормоча проклятия Желтому Лицу. А потом Фродо и Сэм, глядя в небо и глубоко дыша посвежевшим воздухом, увидели небольшое облако, летящее с проклятых холмов, Черную тень, вылетевшую из Мордора, крылатую зловещую фигуру. Она пролетела на фоне луны и со смертоносным криком исчезла на Западе, перегоняя быстрый ветер.

Путники упали ниц, прижимаясь к холодной земле. Тень ужаса развернулась и полетела обратно, на этот раз ниже, прямо над ними, пригибая болотные камыши своими крыльями. Потом она исчезла, летя обратно в Мордор со скоростью гнева Саурона; за ней улетел и ветер, оставив мертвые болота голыми и мрачными. Болотная пустыня вплоть до зловещих Гор была теперь залита лунным светом.

Фродо и Сэм встали потирая глаза, как дети, разбуженные после кошмара и увидевшие, что над миром все еще знакомая ночь. Но Голлум продолжал лежать в оцепенении. Хоббиты с трудом подняли его, и некоторое время он не поднимал лица, но стоял нагнувшись и закрывая голову большими плоскими ладонями.

— Призраки! — скулил он. — Призраки на крыльях… Сокровище — их хозяин! Они видят все, все. Ничего нельзя спрятать от них. Будь проклято Желтое Лицо! Они все расскажут ему. Он видит. Он знает. Ах, Голлум, Голлум, Голлум!

Только когда луна зашла далеко на Западе за Тол-Брандир, он смог встать и идти.

С этого времени Сэму начало казаться, что в Голлуме произошла новая перемена. Голлум еще больше подлизывался и старался показать свое дружелюбие; но временами Сэм ловил странные взгляды, которые тот бросал на Фродо. И Голлум все чаще и чаще возвращался к своей старой манере речи. У Сэма был и другой повод для беспокойства. Фродо казался уставшим, уставшим до изнеможения. Он мало говорил, в сущности, почти все время молчал; он не жаловался, но шел, как тот, кто несет груз, вес которого становится непосильным; он тащился все медленнее и медленнее, так что Сэм часто просил Голлума подождать и не оставлять хозяина сзади.

С каждым шагом к воротам Мордора Фродо чувствовал, как тяжелеет Кольцо, висящее на цепочке у него на шее. Он начал ощущать, как вес Кольца пригибает его к земле. Но еще больше его беспокоил Глаз: так он называл его про себя. Именно Глаз, а не тяжесть Кольца заставлял Фродо нагибаться и укрываться при ходьбе. Глаз — это ужасное растущее ощущение враждебной воли, которая с ужасающей силой стремится проникнуть сквозь облака, сквозь землю, сквозь тело, чтобы приколоть тебя, неподвижного, обнаженного, под смертоносным взглядом. Таким тонким и хрупким был покров, что еще как-то защищал его. Фродо теперь знал, где обитает эта воля, как человек с закрытыми глазами знает, где находится солнце. Он смотрел туда, и мощь этой воли ударяла ему в лицо.

Голлум, вероятно, ощущал что-то в том же роде. Но хоббиты не могли догадаться, что происходит в его злобном сердце, разрывающемся между властью Глаза, стремлением к Кольцу, которое так близко, и данным им обещанием. Фродо не думал об этом. Мозг Сэма был занят главным образом своим хозяином, едва замечая темное облако, охватившее его собственное сердце. Он шел теперь за Фродо и бдительно следил за каждым движением своего хозяина, поддерживая его, когда он спотыкался, и стараясь подбодрить его своими неуклюжими словами.

Когда наступил день, хоббиты с удивлением увидели, насколько ближе стали зловещие Горы. Воздух теперь стал яснее и холоднее, и стены Мордора, хотя все еще далекие, теперь не казались облаком на краю земли; как черная угрюмая башня, возвышались они в отдалении. Болота подошли к концу, сменившись торфяниками и обширными площадями сухой растрескавшейся грязи. Земля впереди поднималась длинными и пологими склонами, голыми и безжалостными к пустыне, которая расстилалась перед воротами Саурона.