#властный редактор

— Фантастика! Баунти. — Вера кашлянула. — Слушай, я коротко. Я только что видела твои фото с Кириллом в фейсбуке. Ты знаешь, что у него есть невеста?

Я напряглась.

— Может быть, лучше тебе спросить Кирилла? — осторожно сказала я. — Как я поняла, они расстались.

— Марина сказала, что они поссорились. И что мой брат использует тебя, чтобы достать её.

Ну, в общем-то, не так далеко от истины, подумала я.

И звучало это крайне нелестно.

— Лир, я всё понимаю, Кирилл хороший парень, — мягко сказала Вера. — Очень. Но он правда любит Марину, они вместе уже почти год, и фото с их танца тоже в сети. Как и кольцо у неё на пальце.

— Что ему, отбирать кольцо, что ли? У женщины? — вырвалось у меня.

Вера вздохнула.

— Твоё дело. Но подумай о моих словах, а? Пожалуйста. Марина звонила мне, плакала…

— Ты ей рассказала обо мне? — быстро сказала я.

— Немножко. Но она ведь видит, что мы в друзьях, у тебя всё на страничке есть… и про Славу тоже…

Про Славу. Ну замечательно.

Я глубоко вздохнула.

— Конечно. Спасибо за совет, Вер. Я… подумаю.

Я кликнула на отбой. Бросила телефон Кириллу, откинулась на вторую подушку и закрыла глаза.

Минуту царило молчание. Потом на мою руку легла сильная тёплая ладонь.

— Спасибо.

— За что?

— Что не сдала меня.

Я фыркнула.

— Ну да, надо было пожаловаться Вере, что ты подслушиваешь, щекочешь мне пятки, прячешь от меня телефон и зубную щётку, и пачкаешь мне лифчики лимонным соком. Уверена, она прилетела бы с Сейшел завтра же утром.

Кирилл отогнул одеяло, и вытянулся на кровати во весь рост рядом со мной.

— Про пятки, кстати, хорошая идея, — задумчиво произнёс он. — А ты боишься?

— Между носков и пяток — да. А ты?

— Подмышки. Естественно.

— Хм.

Мы молчали в темноте. Я пошарила рядом, чуть покраснела, когда моя рука легла на обнажённое мужское бедро, но секундой позже нашла руку Кирилла, и наши пальцы сплелись.

Ужасно хотелось спросить его, придумал ли он что-нибудь про то, как поступить с шантажом Славы, но я сдержалась. Скажет, когда придумает сам.

— Ежонок, — тихо позвал Кирилл.

— Что?

— Если у тебя возникнет сверхъестественное желание на меня наброситься…

Я замерла.

— Да?

— Не поддавайся.

Чёрт.

Я прикусила губу. Но подумала — и не стала выпускать его руку. Ещё чего.

— Это потому, что ты чувствуешь себя беспомощным ёжиком и не знаешь, как защитить меня от злого шантажиста? — полюбопытствовала я. — Или считаешь себя запасливым ёжиком, который был бы не прочь сберечь себе и невесту, и меня? А может быть, капризным ёжиком, который почти было потянулся к маленькому ежонку, но решил, что родительский инстинкт — не для него?

Тихий смех к темноте.

— Уж какой-какой инстинкт ты вызываешь, ежонок, но только не родительский.

— Я до сих пор боюсь переходить дорогу не по светофору, — сообщила я. — Так что родительскому инстинкту должно быть полное раздолье. А если серьёзно, что за чёрт тебя останавливает? Не то, чтобы я на тебя и впрямь набросилась бы, просто интересно.

Кирилл долго молчал.

— С — статистика, — наконец сказал он. — Когда расстаёшься с невестой и в тот же день встречаешь другую девушку на пике отрицательных эмоций, шансы, что у вас ничего не получится, довольно сильно зашкаливают за экватор.

Я примолкла. Со статистикой было не поспорить. Хотя…

— А я ведь тоже рассталась… на пике отрицательных эмоций, — сказала я вслух. — Именно в тот день, когда встретила тебя.

— Ну вот видишь. Двойной удар.

— Нам не выдержать.

— Ни за что.

Я медленно повернула голову к Кириллу.

Он смотрел на меня. А я смотрела на него.

Медленно, совсем незаметно мы расплели руки и повернулись боком, лицом друг к другу. Кирилл подложил ладонь под мою щёку, и я сделала то же самое.

— Но ведь бывают новогодние сказки, которые не заканчиваются, — прошептала я.

Он едва заметно покачал головой.

— Не бывают. Иначе бы люди круглый год ходили, как влюблённые идиоты.

— Из тебя никогда не получится влюблённый идиот, — хмыкнула я. — Ты никогда не отключаешь голову.

— Ха. Если бы я её отключал, кто достал бы тебе миллион?

— Нужен мне твой миллион. Если хочешь знать, мне нужен…

Я осеклась.

— Не я. Роман, — тихо сказал Кирилл. — Дописанный. Да, ежонок?

— Да, — прошептала я.

— И если что-то в моих требованиях пойдёт вразрез с тем, как ты видишь текст, ты сбежишь совершенно так же, как Марина сбежала от меня. Текст оставишь, конечно, ты же тихая честная девочка. Но возненавидишь меня за это. Я прав?

Как он беспощадно сгрёб меня и Марину под одну гребёнку.

Но он был прав. У меня больше ничего не было — ни денег, ни любимого, ни даже красоты или особых способностей. Но у меня был мой дар, и я ценила его превыше всего на свете.

Превыше Кирилла и любого другого мужчины, наверное. Потому что мужчина мог уйти, а дар превращать слова в миры оставался со мной каждую минуту каждого дня. Пусть даже мешался порой со страхом, что я разучусь, потеряю искру, стану такой, как любимые авторы моего детства, которые один за другим прекращали писать интересно — я умела летать на своих страницах, и это было важнее.