Влюбиться в своего мужа

Дирлих сонно глядел на меня, словно не мог поверить, что я действительно лежала и слабо улыбалась ему. Потом, как очнулся, крепче прижал меня к себе, зарылся носом в чистые светлые волосы, которые, как мне следует догадаться, он недавно вымыл, как и моё тело, потому что неприятного запаха от себя я не чувствовала. Жаркие ладони мужа скользили по спине.

— Ты очнулась, — в голосе мужа слышалось неприкрытое облегчение, и он говорил со мной почти с тем же благоговением, что и Дирлих во сне. Будь я прежней, я бы насладилась этим в полной мере, осознавая, что это реальность, однако… Я кое-что знала и не могла притвориться, что это не пробилось сквозь мой зачарованный сон. Хотя и не осуждала Дира.

— Ты целовал Линаину, Дир? — спросила я, подняв голову и ловя взгляд красновато-карих глаз.

И уловила в них именно то, что боялась, хотя и ожидала уловить. Знакомое выражение, когда кто-то осознаёт, что провинился перед тобой, выглядит, как побитый жизнью щенок и потому его хочется простить. Пожалеть. Принять. И если на первое и второе я была способна, то на третье всё же нет. Слишком сильно было накопившееся за время сна разочарование в том, кого я избрала любимым, думая, что нуждаюсь в нём. Как доказали все чрезвычайные ситуации в Карточном Королевстве, я вовсе не нуждалась в рыцаре.

Я прикрыла глаза и слепо потянулась губами к губам супруга. Соприкосновение было полно горечи, обиды, тех слов, что мы говорили друг другу, и тех, что не сказали.

— Значит, целовал, — прошептала я, разрывая поцелуй. — Я всё же надеялась, что мне пригрезилось.

— Ты могла нас слышать? — спросил Дир, проводя рукой по моей щеке ласковым жестом. Для этого нам пришлось слегка откатиться друг от друга. Дышать стало легче, хотя мне слегка не хватало ушедшего и привычного тепла. — Тогда ты слышала и другое?..

— Не всё, — голос после сна звучал слабо, — но я слышала ваш разговор с Линаиной. Не знаю, какой из множества. Не думала, что чувство вины настолько тебя терзает.

Хотела я того или нет, но мои слова всё равно прозвучали обвинительно и обиженно.

— Изи, ты ведь и сама…

— Да-да, я знаю, в нашем браке любовью изначально не пахло, — отмахнулась я, приподнимаясь. Дирлих подложил мне под спину подушки, и я поблагодарила его. — Но я думала, что со временем. ты увидишь во мне любимую женщину, как я увидела в тебе любимого мужчину. Я терпела твои постоянные взгляды в её сторону, ненавязчивые дружеские прикосновения, но поцелуй. У меня есть гордость, Дир.

— Я знаю, — муж тоже присел и осторожно сжал в руках мою ладонь, лежащую поверх одеяла. — Всегда знал. И ты, возможно, не поверишь, но я… нуждаюсь в тебе. Все мы нуждаемся в тебе.

Я печально улыбнулась. Теперь, когда я была свободна от действия яблока, то с лёгкостью вспоминала слова, что пробивались сквозь мой сон.

— Знаешь в чём ирония, Дир? — я мягко, но настойчиво высвободила свою руку. — Я сумела полюбить тебя и убедить себя, что нуждаюсь в твоей помощи и поддержке, хотя это не совсем так. В твоём случае всё наоборот: ты меня не любишь, но ищешь того, что я могла бы тебе дать. Однако я не хочу быть той, в ком просто нуждаются. Я хочу, — голос мой слегка дрогнул, — я хочу, как у Линаины, понимаешь? Любимый мужчина, который смотрит только на меня, который верит моим, а не чужим словам, даже когда другие идут против меня. И который рад видеть меня с ребёнком на руках.

Я отвернулась, чтобы не смотреть в красивое любимое лицо и не испытывать жалости.

— Мы ведь оба знаем, что раса демонов не многочисленна, — сказала я, — что дети появляются лишь тогда, когда супруги хотя бы подсознательно признают, что оба хотят ребёнка. Даже в вынужденных браках у двух демонов наступает такой период, когда они хотят ребёнка. Для того чтобы оставить своё наследие.

Я вдруг замерла, пораженно распахнув глаза, и вскочила с постели, как будто Время снова гналось за мной и карты били в глаза.

«Просто потому, что ты не моя дочь», — громом среди прояснившегося мыслительного неба прозвучали в голове слова отца, сказанные мне накануне моего им отравления. Что если он имел в виду вовсе не то, что отрёкся от меня, как от дочери, и ждёт, что я верну ему уважение ко мне? Что если это значило именно то, что значило?

Я напрягла память, вспоминая, что ещё он мне говорил в тот день, но вместо этого вспомнила ещё одну фразу, пробившуюся в мой сон. Ту, что я тогда не опознала, но которая сейчас звучала отцовским голосом: «Я выказываю недоверие наследным принцу и принцессе империи». А следом за ней, словно воспоминания в моей голове были дощечками домино, падающими одна на другую, в ушах прогремела фраза Линаины, произнесённая во время их разговора с Диром: «Вся эта история с её отцом научила меня кое-чему».

— Изи? Тебе бы не вставать так резко, — незаметно для меня поднявшийся с постели Дир подхватил меня на руки и усадил на кровать.

Я уставилась на него и задала крайне взволновавшие меня вопросы:

— Сколько времени я проспала? Что происходило в империи в это время?

* * *