Влюбленный повеса

Чтобы не поддаться искушению – в отчаянии, ибо от каждого слова Джереми слабела ее воля, – Дэнни повернулась к нему, собираясь дать совет, как ему поступить со своим вожделением. И опять попала в ловушку. Она сопротивлялась, по крайней мере старалась, но вдруг забыла все причины, по которым целоваться с Джереми не следовало. Она уже давно размышляла, какими могли быть эти поцелуи. Люси рассказывала, что поцелуи бывают слюнявыми, взасос, пьяными и настоящими. Последние – большая редкость, они способны вызвать плотское влечение.

Именно это сейчас с ней и происходило. И Дэнни знала почему. Ведь она целовалась с Мэлори, а к нему ее влекло, как никогда и ни к кому. Хоть он и выпил, на его поцелуях это никак не отражалось – совсем напротив. Дэнни даже задумалась, не станет ли первый ее поцелуй лучшим из всех, по сравнению с которым померкнут все остальные.

Прекратить это следовало немедленно, пока она не распробовала Джереми. Он грозил навсегда избаловать ее: Дэнни знала, что он лучший из лучших, а кому под силу соперничать с не имеющим себе равных? Но меньше всего ей в эту минуту хотелось отбиваться и протестовать. Ей просто не хватало силы воли – ею овладевали так уверенно и незаметно, что у нее вскоре возникло желание сжать Джереми в объятиях и больше никогда не отпускать.

Если он так целуется, когда пьян, то каких же высот достигает его мастерство, когда он трезв?

– Господи, какая ты сладкая!

И Дэнни думала о том же. Его губы были бархатистыми и нежными. А может, они просто удачно сочетались с ее губами, как будто были созданы друг для друга. От Джереми совсем не пахло спиртным. Вкус его губ был удивительным, неописуемым. Поцелуй пробудил в Дэнни другие, восхитительные ощущения, новые для нее и оттого особенно приятные.

Его нога попала между ее ног. Он не лежал неподвижно, а постоянно пошевеливал ногой, прижимал ее к низу живота Дэнни. И обнимал ее так, словно желал придвинуть как можно ближе к себе, – одной рукой за спину, другой подхватывая снизу ягодицы и при этом касаясь чем-то твердым ее бедра. Именно оттуда волнами расходились жар и дрожь, угрожающие взрывом…

– Дьявол тебя забери, Джереми! – недовольно воскликнул Дрю, стоя в дверях. – Хоть бы удосужился закрыть дверь!

Дрю сам захлопнул дверь спальни. Воспользовавшись случаем, Дэнни вскочила с кровати – не просто вырвалась, а сложила пальцы в тугой кулачок и врезала Джереми по уху. Он застонал и разжал объятия.

Не мешкая, она ринулась к двери, на ходу прошипев:

– В следующий раз, когда напьетесь, помощи от меня не ждите, приятель. Спите себе хоть на полу – мне до вас нет дела.

Глава 22

На следующее утро Дэнни взялась за уборку нижних комнат – потому, что на верхнем этаже было уже чисто, оставалось дождаться, когда двое лежебок покинут спальни. Направляясь в гостиную, она услышала стук в парадную дверь. Карлтон не мог открыть гостям: Дэнни знала, что миссис Робертсон куда-то услала его с поручениями. И все-таки приблизиться к двери Дэнни не решалась. В нынешнем настроении она едва ли могла сойти за учтивого дворецкого.

За то, что произошло вчера ночью, на Джереми она ничуть не злилась. Пьяный есть пьяный, и ничего ему не втолкуешь. Но саму себя Дэнни была готова стереть в порошок. Оправдать свои поступки ей было нечем. Отделаться от Джереми она могла бы запросто, но почему-то не сделала этого – значит, не хотела. Это и бесило ее. Ей не помогла даже житейская мудрость, усвоенная в трущобах: к чему приводят поцелуи, она прекрасно знала. Но махнула рукой на все, кроме удовольствия, которое доставил ей поцелуй Мэлори.

Наверное, Клэр тоже не слышала стук в дверь. А он становился все громче, свидетельствуя о нетерпении гостя.

С досадливым вздохом Дэнни рывком распахнула дверь и выпалила:

– Спят они, приходите позже!

– Что, простите? – сардонически переспросил посетитель, явно намекая, что ничего подобного он не сделает.

У Дэнни взмокли ладони. Такого внушительного мужчины она еще никогда не встречала.

Он был рослым, крепко сбитым, с сильными руками и чрезвычайно широкой мускулистой грудью, но ростом немногим выше самой Дэнни – пожалуй, всего шесть футов. Судя по лицу, он приближался к пятидесятилетию. А вот определить, аристократ он или нет, Дэнни не удалось. Его лицо было породистым, изысканным, а одежда – почти небрежной: белая рубашка с расстегнутым воротом, без галстука, черный сюртук, кожаные штаны и черные сапоги для верховой езды. И белокурые волосы, слишком длинные для джентльмена большого света, строго следующего моде. Настолько длинные, что падали на плечи густыми волнами, придавая ему вид пирата. Зато Дэнни сразу поняла, что этого человека лучше не злить. Он излучал опасность, потому она и занервничала. Сталкиваться с такими людьми ей еще не доводилось, но она не сомневалась, что в ярости он будет безжалостен.

Ее так и подмывало захлопнуть дверь перед его носом и запереть ее. Но неизвестный уже протиснулся мимо нее в холл, где и застыл, скрестив руки на груди.

Пропуская его, Дэнни сжалась и втянула живот.

– Они правда еще спят. Вам который нужен?

– Джереми.