Влюбленный повеса

– Ну, этот встанет не скоро. Вчера допился до положения риз и теперь отсыпается.

Золотистая бровь взлетела до самых волос.

– Что за чепуха! Джереми напился? Быть того не может. Он с младых ногтей приучен к крепким напиткам. Этот малый способен пить не пьянея, уверяю тебя. Так что разбуди его, хватит ему мять подушки.

Дэнни метнулась к лестнице, забыв поднять юбку, споткнулась о подол, подобрала юбку слишком высоко и перешла на бег. Она не собиралась будить Джереми только для того, чтобы доложить о госте. Ее не покидали мысли об услышанном от незнакомца.

Мэлори никогда не пьянеет? Значит, прошлой ночью он ломал комедию, чтобы заманить ее наверх, в свою постель? Ублюдок! Да как он посмел!

Она разозлилась настолько, что стучать в дверь и не подумала. Влетев в спальню, она обнаружила Джереми в постели: он уже не спал и широко ухмылялся с самодовольным видом. Завидев Дэнни, он сел, его лицо стало настороженным.

Подбоченившись, она остановилась прямо перед ним и выпалила ему в лицо:

– Сукин сын! Только попробуй еще раз хитростью влезть мне под юбку – получишь такую трепку, что вовек не забудешь! И даже если меня потом выгонят – плевать!

– Какой хитростью?

– А кто вчера ночью притворялся пьяным? Скажешь, не ты? Ты же никогда не пьянеешь!

Он усмехнулся:

– Это я так сказал? Верно, теперь припоминаю.

– А еще жаловался, что сам не найдешь постель. Вспомнил?

Он хмыкнул:

– Дэнни, детка, ты не оставила мне выбора. В отчаянии я решил не брезговать никакими средствами. Пара нехитрых уловок – и я узнал, что на вкус ты бесподобна.

– Правда? – рявкнула она и вмазала ему по щеке кулаком.

Дэнни ожидала, что он увернется. Раньше он делал это легко. Но удар попал в цель, от него заныли костяшки пальцев. Тем не менее Дэнни осталась довольна собой.

– Ну как, нравится? – злорадно осведомилась она. – И на этот раз вы еще легко отделались, приятель. Чтоб больше не было никаких поцелуев!

Она широким шагом вышла из спальни и с размаху уткнулась в каменную стену – так ей показалось. Страшноватый гость, которого она оставила в холле, успел подняться наверх, очевидно, потеряв терпение.

– Ступай, плутовка, – велел он ей. – Можешь не сомневаться, я продолжу начатое тобой.

Эти слова прозвучали чересчур зловеще, и Дэнни поняла, что одним синяком под глазом Мэлори вряд ли отделается. Так ему и надо, мерзавцу.

Глава 23

Джереми со стоном повалился на кровать, узнав гостя по голосу. А он так надеялся, что до возвращения отца у него еще есть в запасе пара дней. Но Джордж, несомненно, притащила его в столицу, едва услышав, что корабль брата уже в порту. И, судя по первым словам Джеймса, обеспокоенные родственники уже поставили его в известность, что Джереми ведет себя недостойно. Или Джеймсу передали замечание Перси, или намекнули, что Джереми спит с горничной. Наверное, и то и другое. Джереми не понимал одного: кто и как успел так быстро встретиться с его отцом?

– Прячешь подбитый глаз, юноша?

Джереми повернулся к отцу, указывая на щеку.

– Смотри сам. Ее кулак угодил вот сюда, глазу тоже слегка досталось. Думаешь, будет синяк?

– Я думаю, – отозвался отец, – что ты рехнулся, если связался с потаскушкой, которая вместо пощечин раздает удары кулаками.

Джереми усмехнулся:

– Ничего подобного. Ты же видел ее. И прекрасно понимаешь, почему меня тянет к ней, несмотря на тяжелые кулаки.

– Это само собой, – согласился Джеймс, подошел к кровати, взял Джереми за подбородок и повернул его голову в одну и в другую сторону, разглядывая быстро опухающую щеку. – Синяка, похоже, не будет, но отека хватит, чтобы отпугнуть дочь Альберта Баскомба, и она двинется на поиски другой добычи.

Джереми заморгал:

– Черт возьми, ты и это знаешь?

Джеймс удобно устроился на одном из двух жестких стульев.

– Хочешь, расскажу, как прошло у меня утро, сынок? По настоянию Джордж мы были дома уже к девяти и застали там Эдди, который от нетерпения чуть не прожег дыру в ковре. Через полчаса он сбежал, не выдержав разговора.

– Кто бы сомневался, – усмехнулся Джереми.

Его отец был белой вороной в стае Мэлори: всегда поступал по-своему и нарушал условности так, как ему заблагорассудится, чем и навлекал на себя недовольство родни. Братья отреклись от него на целых десять лет, пока он разбойничал в северных морях. Но потом его вновь приняли в лоно семьи, а он продолжал жить как вздумается.

Джеймсу просто нравилось быть не таким, как все. Даже имена он переиначивал на свой лад. Почти все в семье звали Регину Реджи, а Джеймс превратил ее в Реган, к вящему недовольству братьев. Даже собственную дочь Джеклин он звал Джеком, чему отчаянно сопротивлялись ее дяди.

– Затем явился Тони и напророчил, что твоя команда скоро уйдет с корабля, потому что ты спишь с одной из служанок, – продолжал Джеймс.

– А я думал, хотя бы он меня поймет, – признался Джереми.

– Его все это изрядно насмешило. Из моего брата получился заботливый отец – он даже думает по-отцовски.

– Значит, он уже забыл, каково это – быть молодым и не связанным семейными узами?

– Вот именно.

– Но ты-то не…