Влюбляться лучше всего под музыку

— Какие, на хрен, билеты? Я вчера только приехала, живу в соседнем отеле, у меня все документы там. Эй, руки убрал! — Грозно цежу сквозь зубы, заметив, что он тянет ко мне свои клешни. — Руки, говорю, убрал! По какому праву?

— Одна из фанаток-дебоширок? — Спрашивает первый полицейский у второго. — Или проститутка?

И они оба ржут, разглядывая меня.

— Тебе придется ответить за свои слова, ты жирный упырь. — Спокойно говорю я и поворачиваюсь ко второму. — И тебе, тупая креветка, если не уберешь от меня свои грабли!

— Смотри, у нее таракан на шее, — усмехается жирдяй.

И я начинаю прыгать, вопить и пытаться стряхнуть с себя насекомое. Визжу и дергаюсь, пока вдруг не понимаю, что этот придурок просто прикалывается надо мной. Вижу, как они сгибаются напополам от смеха, начинаю медленно пятиться назад, пока вдруг не решаю сбежать. Поворачиваюсь и мчусь по тротуару быстрее ветра. В это время еще мало туристов, поэтому я быстро набираю скорость. Не хватало только попасть в лапы к таким дебилам. Оббегаю стоящие на стоянке автомобили, оборачиваюсь, облегченно выдыхаю, когда не вижу за собой погони, и вдруг чуть не попадаю под колеса патрульной машины. Упираюсь в нее руками и пытаюсь отдышаться.

— Привет, цыпа, вот ты и попалась, — скалится тощий мент.

В это время второй заламывает мне руки за спину и застегивает наручники. Игнорируя мои крики и просьбы отпустить, прислоняет меня лицом к стеклу автомобиля и ждет, пока второй откроет заднюю дверь. Они переговариваются, решая, что сделают со мной, куда повезут. Меня в это время мутит, внутренности болезненно скручиваются, кровь бьет в виски, дыхание сбивается. Когда один из полицейских грубо подталкивает меня к двери, меня рвет вчерашним ужином второму прямо на ботинки. Глаза слезятся, желчь больно саднит горло, заставляя выплевывать остатки рвоты на асфальт.

— Вот сука, — произносит жирдяй, больно толкая меня локтем в грудь.

Паша

К моменту выхода на сцену меня уже нехило потрясывает. Пока мы подключаем инструменты и настраиваемся, успеваю выхватить взглядом из толпы несколько девчонок раздетых до лифчиков, они визжат, едва завидев нас. Покалывание в животе становится нестерпимым, руки, в готовности играть сжимающие гитару, немеют. И все-таки это приятное предвкушение. Это экзамен, который тебе предстоит сдать, чтобы ощутить момент триумфа.

К свету, направленному на нас лучами прожекторов, добавляются вспышки фотоаппаратов и ободряющие крики толпы. Перед самым началом все замолкают. Безумное действо начинает гитара Майка — первый удар по струнам взрывает тишину, повисшую над площадкой, до отказа заполненной людьми. Рыжий одет во все черное, как и все мы: майка, джинсы с рваными коленями, кепка, повернутая козырьком назад. Он собран, по-хорошему брутален и выглядит очень серьезным.

Его партия бесподобна, она звучит просто идеально, и неудивительно, что девчонки начинают скандировать название нашей группы. На несколько секунд все исчезает, когда вступаю я. Сильнейший стресс заставляет меня чувствовать себя маленькой букашкой под микроскопом, но звучащие ноты исправляют это мгновенно. Теперь не замечаю, как на нас все смотрят, как пожирают глазами. Полностью отдаюсь музыке. Когда барабаны Ника подхватывают ритм, площадку взрывает новая волна криков. Фанаты вопят, как сумасшедшие, и я понимаю, почему: на сцене появляется Леся, она предстает перед ними в лучах софитов, взрезающих сияющим светом густые сумерки, повисшие в эти минуты над городом.

Ее волосы выглядят небрежно растрепанными, и никто бы не догадался, сколько крови было ею выпито у специалистов, занимавшихся укладкой перед выступлением. Сейчас никто ничего такого не заметит. Все видят лишь ее плавную, сексуальную походку, нарочито небрежные движения, полные чувства собственного превосходства и острого драйва, сопровождающего каждый взгляд на публику.

«Леся! Леся! Леся» — гул голосов нарастает и сливается воедино.

На девчонке короткие белые шорты, яркий красный бюстгальтер и лишь небольшой кусок полупрозрачной ткани поверх, призванный играть роль чего-то вроде топа или короткой футболки. На ее руках тонкие красные кожаные браслеты, в волосах красные пряди. Цвет страсти четкой алой нитью проходит через весь образ, созданный ею специально для того, чтобы эпатировать и притягивать взгляды тысяч зрителей, пришедших на фестиваль.

Звучат клавиши Ярика, но никто на него даже не смотрит, потому что одновременно с его вступлением Леся начинает петь. Ее голос сильный, громкий, он ложится на музыку нежным бархатным покрывалом, окутывает низкими переливами и заставляет кожу покрываться мелкими мурашками. Он поражает, захватывает и проникает своими вибрациями сразу в кровь.