Вместе

Так появилась новая причина не выходить на улицу. Несколько миллиардов людей, не доверяя своим блуждающим глазам, заперлись в четырех стенах. Они уже и так привыкли сидеть дома – пандемии послужили хорошей практикой в изоляции. После фиаско Голеты быстро изобрели солнцезащитные очки, препятствующие отслеживанию и спасающие людей от гластыда, но технологии ОДГ не отставали и вскоре тоже были усовершенствованы так, чтобы видеть через любые линзы. Все больше людей выбирали удаленную работу, не желая быть видимыми – вдруг они посмотрят куда-то не туда. Их стали звать изолянтами. Алессандро перешел в изолянты, Дэн Фарадей тоже. Для телеконференций изолянты использовали мультяшные аватарки, и многие отказывались даже разговаривать в прямом эфире, они записывали аудио заранее из страха, что неверно употребленное слово будет зафиксировано и повысит их Показатель Стыда. Тем временем предприимчивые разработчики создали программу, распознающую гластыд на старых видео, и полмиллиона репутаций обратились в прах.

Оставаться дома было безопаснее. Начиная с 1970-х средняя площадь жилья увеличивалась с каждым годом, а за время пандемий дома стали еще больше. Практически во всех развитых странах для любой новой постройки считалось обязательным наличие смарт-технологий, в необходимости которых никто даже не пытался усомниться. Потребление энергии и воды было оптимизировано, грабежи стали практически невозможны. Все больше и больше соседних домов связывались между собой, делились изображениями с камер, местоположением домашних животных и зонами распространения вредителей, а главное – сведениями о подозрительных личностях в округе. Экологи могли оправдать свое проживание в “пещерах” только в случае нулевого выброса углерода и отсутствия подключения к электросети, так что с каждым годом троговские дома и районы все больше превращались в бастионы фриков, анархистов и безумцев.

В кампусе Дилейни научилась более-менее контролировать свои глаза. Сначала она стала при личных встречах смотреть людям на макушки, и какое-то время это прекрасно работало, пока не пришло предупреждение, что ее избегание зрительного контакта замечено. Она стала передвигаться по Трежер-Айленду быстро, по возможности сторонясь людей, глядя или вниз, в телефон, или куда-нибудь в туманную даль. Такое постоянное напряжение выматывало. Она была почти уверена, что у нее выработался тот же синдром вибрирующих зрачков, который она наблюдала у всех “совместных”, но не могла сказать наверняка – невозможно было распознать эту вибрацию вибрирующими глазами.

Единственным местом, где она могла хотя бы относительно расслабиться, был “Гавел”. Официальный рабочий день заканчивался в 17:00, и в 17:18 она была уже дома. Обычно у нее оставалось примерно сорок минут до прихода Джоан с тренировки. Одиночество было спасением. После целого дня болтовни в ТУ – “эластичные” никогда не умолкали, а стен там не было, – она нуждалась в том, чтобы побыть наедине с собой, снова начать формулировать собственные мысли, свести восемь часов разговоров и шума в нечто связное и цельное.

– Включи душ, – сказала Дилейни и пошла к шкафу за халатом.

“Внемли” знала ее голос и сама устанавливала нужную температуру и напор воды. Дилейни было положено шесть минут воды в день, она предпочитала разбивать их на два коротких освежающих сеанса.

– Открой занавески у моей кровати, – велела она и забралась в капсулу, завернувшись в уютный теплый халат.

Дилейни уже привыкла к удобствам жизни в модуле и изучала собственные реакции с отстраненностью ученого-экспериментатора. К своему удивлению, она обнаружила, что почти не скучает по Хижине. Она не скучала по сквознякам, по щелям в столетнем полу, по скрипу, по муравьям, по беготне мышей. Не скучала по ночному холоду, по странному запаху в доме, словно кто-то провел день под палящим солнцем и теперь от него несло застарелым потом, или по солоновато-рыбной вони района в целом. Она не слишком скучала по походам в магазины. Скучала она по Урагану, по запаху океана, но в модуле все было более цивилизованно, и во многом это ей нравилось. Теплые бесшумные полы, идеально удобное расположение шкафчиков, надежная машина для льда, мгновенно и без сбоев включающаяся горячая вода, иланг-иланг. Все было на своих местах, ничего никогда не ломалось, и ей не приходилось тратить время на то, что должно было работать, но не работало. Она постепенно приучилась к тому, что заслуживает комфорта, и шлепала по полу босиком, действительно чувствуя себя как дома, что временами поражало ее саму.

В спальной капсуле она накрылась одеялом и стала вглядываться в окно в поисках своей полевки. Та появлялась не дольше чем на две-три секунды, и Дилейни никак не могла понять, зачем она это делает. Каждый раз, когда мышка выбегала из зарослей, это было пусть небольшое, но событие, и Дилейни развлекалась наблюдениями за ней, пока не погружалась в дремоту.

– Дилейни?