Вне правил

– Да, – подтверждаю я и достаю из портфеля бумаги. – У меня есть предложение, но оно достаточно объемное. Мой клиент, Даг Ренфроу, хотел бы добиться удовлетворения всех своих требований и дожить свою жизнь спокойно, если у него это получится.

– Я слушаю, – резко произносит Вуди.

– Благодарю вас. Первое: восемь городских полицейских, убивших Китти Ренфроу, должны быть уволены. С момента убийства они находятся в административном отпуске и…

– Вы сказали «убийство»? – перебивает меня Вуди.

– Никакого суда над ними не было, – добавляет Мосс.

– Мы сейчас не в суде, и если я считаю это убийством, то так и буду говорить. По совести, в английском языке нет другого слова, которым называется содеянное вашими спецназовцами. Это было убийство. Просто позор, что этих бандитов еще не выгнали и они продолжают получать зарплату. Они должны уйти. Это во-первых. Во-вторых, начальник полиции тоже должен уйти. Такого некомпетентного болвана вообще нельзя было назначать на эту должность. Он руководит насквозь прогнившим департаментом. Он полный кретин, и, если вы не верите мне, спросите своих избирателей. Согласно последнему опросу, его увольнения хотят не меньше восьмидесяти процентов горожан.

Они мрачно кивают, но в глаза мне не смотрят. Все, что я сказал, было напечатано на первой полосе «Кроникл». Городской совет уже выразил недоверие начальнику полиции тремя голосами против одного. Но мэр отказывается его увольнять.

Причины одновременно и простые, и сложные. Если восемь полицейских и начальника полиции уволить до рассмотрения гражданского иска, то они запросто могут стать свидетелями со стороны истца и дать показания против Города. Так что лучше им всем оставаться в единой команде ответчиков по иску Ренфроу.

– Если мы придем к соглашению, вы же сможете их уволить, верно? – уточняю я.

– Нужно ли напоминать, что компенсация не может превышать один миллион долларов? – спрашивает Мосс.

– Нет, не нужно. Мне это отлично известно. Мы согласны на миллион в качестве компенсации, и вы немедленно увольняете восьмерых полицейских и начальника полиции.

– По рукам! – кричит Вуди, ударяя ладонью по столу. – По рукам! Чего еще вы хотите?

Хотя Городу проигрыш в суде будет стоить какой-то жалкий миллион, сама перспектива нового суда повергает этих парней в ужас. На первом процессе я в деталях расписал вопиющие злодеяния нашего департамента полиции, что подробно освещалось на первых полосах «Кроникл» целую неделю. Мэр, начальник полиции, городской прокурор и все члены совета сразу попрятались по норам, откуда боялись высунуть нос. И новый громкий суд, на котором я не оставлю от администрации Города камня на камне, им совершенно не нужен.

– О, я хочу гораздо большего, мэр, – отвечаю я. Оба растерянно смотрят на меня. В их глазах появляется страх. – Уверен, что вы в курсе похищения моего сына в прошлую субботу. Жуткая история, но со счастливым концом. Но вам вряд ли известно, что его похитили сотрудники вашего департамента полиции.

Вуди бледнеет, у него вытягивается лицо, и от его напускной самоуверенности не остается и следа. Мосс, отслуживший в свое время в морской пехоте, гордится своей военной выправкой, но и его плечи обмякли. Он шумно выдыхает, а мэр начинает грызть ногти. Они переглядываются, и в их глазах читается ужас.

Я театральным жестом бросаю на стол стопку скрепленных листов, но так, чтобы они не могли до нее дотянуться, и говорю:

– Тут на десяти страницах подписанные мной письменные показания, данные под присягой, в которых я описываю похищение, организованное заместителем начальника полиции Роем Кемпом, чтобы заставить меня сообщить о местонахождении тела его пропавшей дочери. Арч Свэнгер, вопреки тому, что вы читали и чему верите, никогда не был моим клиентом, но он сказал мне, где якобы закопано тело. Когда я отказался передать эту информацию в полицию, моего сына похитили. У меня не было выбора, и я рассказал детективу Риардону все, что мне было известно, и ночью минувшего воскресенья там были произведены полномасштабные поисковые работы. Ничего не нашли, тела там не было. После этого Кемп отпустил моего сына. Теперь он хочет, чтобы я забыл о случившемся, но этого не будет. Я работаю с ФБР. Вы думаете, что у вас проблемы с делом Ренфроу. Посмотрим, что вы скажете, когда Город узнает, насколько сильно прогнил ваш департамент полиции на самом деле.

– Вы можете это доказать? – спрашивает Мосс хриплым голосом.

Я стучу кончиками пальцев по стопке листов и отвечаю:

– Тут все изложено. На стоянке грузовиков, где я подобрал сына, есть камеры наблюдения. Сын смог опознать одного из похитителей, он полицейский. ФБР идет по следу и отрабатывает имеющиеся зацепки.

Конечно, это не совсем правда, но откуда им знать? Как и на любой войне, правда всегда становится первой жертвой. Я достаю из портфеля другой документ и кладу рядом с показаниями.