Внешняя беговая

— Тогда, может вы сами, что-нибудь предложите? — поглядел на него полковник.

— Тут я вижу только один вариант…, — начал высказывать мысль майор Гусев и запнулся.

— Не тяните кота за Фаберже, Федор Яковлевич, — поморщился Удалов.

— Пусть он даст короткую очередь по курсу следования, чтобы противник не сомневался насчет серьезности наших намерений, — ответил руководитель полетов.

— У нас нет правовых оснований устраивать подобные провокации в небе над нейтральными водами, — возразил кто-то робко. — К тому же на это действие надо еще получить санкцию.

Удалов даже не стал интересоваться, кому из его подчиненных принадлежит это высказывание. Однако оставлять без ответа подобные высказывания тоже не годилось. Он опять сморщился, как от зубной боли и ответил в пространство:

— А на каких основаниях он глушит связь на нашей территории?! Что же до санкций, то они у нас уже имеются и зафиксированы речевым самописцем, — кивнул он в сторону давешнего связиста, опять надевшего свою гарнитуру и погрузившегося в прослушивание эфирных частот.

— Так что делать? Время-то идет. Надо принимать какое-то решение, пока у них керосин есть, — вскинулся Федор Яковлевич.

— Да, — разом подобрался полковник. — Я принимаю ваше предложение. Командуйте дать очередь по курсу вражеского самолета.

— Есть! — отчеканил майор.

— Была, не была, а там посмотрим, куда вывезет, — тихо под нос пробормотал Семен Аркадьевич.

— Первый, я — Гнездо, слушай мою команду!

— Гнездо, я — Первый, слушаю вас.

— Первый, я — Гнездо, приказываю открыть предупредительный пушечный огонь по курсу самолета под номером 80576.

— Гнездо, я — Первый, есть открыть предупредительный пушечный огонь по курсу самолета под номером 80576.

Все с напряжением ждали разворота дальнейших событий. И тут через пятнадцать секунд по громкой связи ворвался заполошный крик Второго, до их пор пребывавшего в режиме радиомолчания:

— Гнездо, я — Второй, АВАКС открыл по Первому огонь из кормовых пушек на поражение! Первый горит! Я иду в набор!

Не успел руководитель полетов хоть что-то ответить, как на связь вышел Первый.

— Гнездо, я — Первый, после предупредительных выстрелов подвергся атаке со стороны кормовой пушки «гриба». Уничтожено хвостовое оперение и элероны. Пробит магистральный маслопровод. Машина не слушается руля. Теряем высоту, — спокойно и почти без эмоций сообщил капитан Бондаренко.

— Первый, вы не ранены?! — выкрикнул Федор Яковлевич, в возбуждении вскочивший со своего кресла.

— А Кобелев?!

— Вроде нет, — ответил штурман-оператор, старший лейтенант Кобелев молчавший до этого в соответствие с субординацией.

— Если нет угрозы немедленного возгорания, то попробуйте тянуть до берега. Постепенно опускайтесь на приемлемую высоту и катапультируйтесь!

— Принял, — коротко бросил Бондаренко.

Пока руководитель полетов вел переговоры с экипажем подбитой машины, Удалов уже связывался с Полярным, чтобы те немедленно подняли гидросамолет со спасателями. Если самолет взлетит немедленно, а он должен непременно взлететь, так как его экипаж находится в режиме постоянной готовности к вылету, то у Бондаренко с Кобелевым еще есть небольшие шансы на спасение. Баренцево море, хоть и холодное, но сезон осенних штормов еще не наступил, поэтому, если после катапультирования приводнение пройдет благополучно, то спасательный Бе-12 за час доберется до них, пока они не погибнут от переохлаждения в своих утлых надувных лодочках, входящих в комплект спасательных средств. Одна беда… В эти лодочки им еще надо будет как-то забраться…

В отличие он начштаба армии, руководство спасательной службой оперативно отреагировало на сообщение о случившемся ЧП и немедленно подняло в воздух борт со спасателями. Взбешенный наглым нападением американцев, Удалов, как только уладил дела со спасателями, ринулся к руководителю полетов:

— Что там, Второй?

— Занял эшелон выше — в «мертвой зоне», чтобы не попасть под огонь. Ждет указаний, — ответил дрожащим от гнева голосом Федор Яковлевич.

Он чувствовал свою прямую ответственность за то, что приключилось с экипажем Бондаренко.

— Каких еще на хрен указаний?! — окончательно рассвирепел полковник. — Валить его, гада!

— Это приказ? — вскинул на него чуть испуганные глаза руководитель полетов.

— Дай сюда микрофон! — потребовал Удалов, буквально вырывая его из рук руководителя полетов.

Офицеры базы, собравшиеся в «ласточкином гнезде» (так называется диспетчерская вышка с пунктом управления полетами) стояли в немом оцепенении, наблюдая за событиями, разворачивающимися у них прямо на глазах. У некоторых из них на лицах явно читалось, если и не предчувствие Третьей Мировой войны, то, во всяком случае, крупного военного инцидента с далеко идущими последствиями.

— Второй, я — Гнездо, как слышишь?!

— Гнездо, я — Второй, слышу вас хорошо.

— Второй, слушай мою команду! Открыть огонь на поражение цели!

— Гнездо, я — Второй! Не понял. Повторите приказ.

— Ты мне тут не прикидывайся! Я сказал — открыть пушечный огонь на поражение! — уже рыча в микрофон, потребовал Удалов.