Внешняя беговая

Удивление дочери можно было понять. Это только Борька-пьяница неделями не вылезал из своей резиденции в Бочаровом Ручье, наливаясь до бровей крепкими алкогольными напитками, а его администрация, чтобы хоть как-то оправдать его стойкое отвращение к исполнению своих прямых обязанностей, докладывала общественности, что президент работает с документами на дому. Ага! Щазз! Он и подох-то, упав в пьяном и непотребном виде, с унитаза. Предыдущий президент, тоже ныне покойный, был сущим «живчиком», не любившим сидеть на одном месте, будто бы у него в заднем проходе что-то все время свербело и чесалось. Он колесил по стране, как бездомная бродяжка, забираясь, порой в самые труднодоступные места, в которые до него не заглядывал не то, что ни один президент, но даже и местные губернаторы. Не самое, конечно, плохое качество для руководителя такой большой страны, но оно тоже имело свои негативные черты. Во-первых, быстрые наскоки все же не давали полного представления об обстановке на месте, а во-вторых, это серьезно отвлекало от повседневной, где-то нудной, но так необходимой сосредоточенности в управлении. Афанасьев по сути своей был более всего склонен именно к кабинетной работе, связанной с разбором бумаг и постоянными совещаниями, то в расширенных заседаниях Правительства и Высшего Военного Совета, то в узком составе своего Президиума. Как закоренелый до мозга костей чиновник, он просиживал на своем рабочем месте не только положенные Трудовым Кодексом часы, но и почасту задерживаясь до самых сумерек, что очень не нравилось его ближайшим соратникам, потому, как им волей неволей приходилось подстраиваться под его трудоголический график. Вот поэтому, дочь так сильно и удивилась неожиданному возвращению отца с работы. Она всерьез рассчитывала закончить с обоями еще до его прихода, чтобы сделать небольшой сюрприз и похвастаться уже законченными работами. Отец не стал объяснять причину своего неожиданного возвращения, лишь притормаживая возле нее и бросая почти на ходу:

— Где у нас в доме лежат деньги?!

— Какие именно? — вскинула Настя брови, начиная беспокоиться.

— Все деньги! — рыкнул папаша, раздосадованный дочерней непонятливостью.

— Ну-у-у, — не сразу нашлась, что ответить дочь, но замешательство длилось всего пару мгновений, — твои деньги, наверно в нижнем ящике письменного стола, — со знанием дела проговорила она, — а наши с Петей, что остались от свадьбы, у нас в спальне, в верхнем ящике комода, под стопкой наволочек. А, что случилось-то?!

— А, черт! — бросился Валерий Васильевич к себе в кабинет, так и не удосужившись объяснить, что к чему.

Оттуда сразу донесся звук безжалостно выдвигаемых ящиков. Деньги он нашел сразу — там, где Настя ему и сказала. Он хотел уже выйти из кабинета, когда ему в голову ударила еще одна мысль. Сунув руку поглубже, в один из ящиков стола, он достал на свет невзрачное и простенькое, но довольно массивное золотое обручальное кольцо. После своего достаточно скандального и кляузного развода, Валерий Васильевич счел для себя более неуместным носить этот атрибут супружеской верности, а потому запрятал его подальше от посторонних, а главное, от своих собственных глаз, чтобы он больше никогда не напоминал ему о главной совершенной им в жизни ошибке. Выхваченное из глубин стола кольцо, он не стал даже рассматривать, а просто сунул его себе в карман кителя.

— Борис Борисыч, Паша, что случилось? Хоть вы-то объясните мне, что произошло? — обратилась она к переминавшимся здесь же с ноги на ногу в нерешительности Завьялову и Михайлову.

— Видите ли, Анастасия Валерьевна, — взялся пересказать канву сюжета адъютант, — тут такое дело давеча произошло… Вы, может быть, слышали утром из новостей? — начал он излагать в сжатом виде события, которые привели ее отца в неистовство.

Он почти закончил свое краткое повествование, когда из кабинета донесся крик Афанасьева:

— Здесь только восемь тысяч!

Настя кинулась в кабинет отца, но столкнулась с ним, когда он уже выскакивал оттуда, свирепо вращая глазами в разные стороны (такое иногда случается, но никому не рекомендуется повторять во избежание косоглазия).

— А сколько ты хотел, пап?! Ты же получаешь жалованье на карточку, да еще кредит выплачиваешь за Юлькину квартиру!

— А твои, где, говоришь, деньги?!

— Я еще зарплату не получала, а свадебные…, — сразу посмурнела она, — как и говорила — в комоде под наволочками. Только мы хотели их отложить, чтобы потом с доплатой купить хорошую квартиру.

— К черту квартиру! Живите здесь! Сколько там у вас? — не стал он прислушиваться к словам дочери.

— Почти два миллиона, — поджала она в негодовании губы.