Внешняя беговая

— Утром, в новостях, мы это еще со своей старухой смотрели, пока я на работу собирался. И ведь до чего же мерзкие рожи у них у всех. Вот вы как хотите, а они все — пидоры, и никак иначе. Потому как нормальному человеку не может в голову прийти таковая затея. А раз они пидоры, то и поступать с ними надобно соответственно, — резюмировал он безапелляционно.

— Верно, черт возьми, Кондратьич, верно! — ухватился за эти слова Афанасьев и дернул за рукав полковника. — Борисыч, дай мне Околокова!

Адъютант опять полез в карман, доставать мобильную связь. По памяти набрал нужный номер, даже не залезая в «телефонную книгу».

— Околоков слушает! — раздалось через некоторое непродолжительное время. Министр пребывал на своем посту, как и подобает законопослушному чиновнику.

— Владимир Александрович! Это Афанасьев! Да-да, я тоже рад приветствовать, — перебил он полицейского, начавшего здороваться с перечислением всех титулов и званий. — Это твои парни расстарались сегодня утром с телевизионщиками?!

— Так точно! — бодро ответил министр. — Как только мы получили сигнал о происшествии, я тут же отдал приказ о задержании всех фигурантов. А что, что-нибудь не так сделал? — сразу насторожился Околоков.

Он все еще не мог понять до конца, что прежние аппаратные игрища закончились со сменой власти, и теперь от него требовалось только неукоснительное выполнение своих служебных обязанностей, а не подстраивание под настроение очередного кремлевского правителя.

— Да, ничего, все правильно. Молодцы твои парни. Вовремя среагировали, — сразу успокоил его Афанасьев, перейдя на дружеское «ты». — Где они у тебя содержатся? На Усачева?

— Да. В Хамовническом райотделе, что на улице Усачева 62.

— На какой срок они там, говоришь, задержаны?

— Как и положено — на 72 часа, до предъявления обвинения.

— А что им дознаватели шьют?

— Противоправные действия в отношении несовершеннолетних и использование их в корыстных целях. Пожалуй, все. На большее не тянет, — несколько виноватым голосом пояснил министр.

— А если покопать? — настойчиво вопросил Валерий Васильевич.

— Если покопать с привлечением ГУЭБиПК, то наверняка вскроется кража бюджетных средств, путем списания расходов на фиктивное мероприятие, — уже чуть увереннее произнес Околоков.

— А ты в курсе, что несколько детей умерли этой ночью от пережитого стресса? — вкрадчиво поинтересовался диктатор.

— Признаться, еще не в курсе. Мне не докладывали в утренней сводке. Ну, тогда это несколько меняет дело. Причинение смерти несовершеннолетним по неосторожности, это уже другая статья — более жесткая.

— А если сюда добавить еще дискредитацию власти и саботаж в период чрезвычайного положения? — не переставал наседать, с упорством танка, Афанасьев на Околокова.

— Это тянет уже на полную катушку — вплоть до расстрела на месте, — правильно понял умонастроения Верховного Владимир Александрович.

— Я надеюсь, что мы поняли друг друга, товарищ Околоков? — толсто намекнул Афанасьев на возможное развитие событий.

— Да-да, конечно, — зачастил министр, поняв без лишних слов, куда клонит Валерий Васильевич.

— Кстати, где они у тебя содержатся?

— Как обычно. Пока в изоляторе временного содержания.

— В «обезьяннике», что-ли?

— Ну, да. Именно так в народе называют изолятор.

— Ты, вот что, Владимир Александрович, по предъявлению обвинений переведи-ка их в СИЗО, да устрой им там хорошую-прехорошую «прописку», да так, чтобы им самим возмечталось о расстреле. Ты понимаешь, о чем я толкую?

— Я хорошо вас понял, товарищ Верховный. Все сделаем в лучшем виде. Только вот…, — замялся голос в трубке.

— Что?

— Адвокаты вой поднимут до небес. Люди-то все известные, да значительные.

— Не будет им никаких адвокатов. Сами нагадили, сами, пускай, и расплачиваются за содеянное без привлечения сторонних лиц. Судить их будет специальный военный суд, в закрытом режиме.

— Ну, если только так, то тогда, ладно. Все сделаем в лучшем виде, — согласился полицейский.

— Вот и хорошо. Вот и договорились. До свидания, Владимир Александрович.

Афанасьев нажал кнопку отключения связи и передал трубку Михайлову.

— Жестко вы поступить с ними собрались, — не то, укоряя, не то, одобряя действия Афанасьева, покачал головой Павел.

— Он все правильно сделал! — отозвался Кондратьич, который очень внимательно прислушивался к диалогу. — Так с ими и надо. Не знаю, как там, на небесах с ними поступют, а на всякий пожарный их здесь покарать надобно, а то шибко скользкие мрази, улизнут еще.

На эти одобрительные слова со стороны Кондратьича, Афанасьев лишь дернул щекой.

— Борисыч, — обратился он к Михайлову, — соедини-ка меня теперь с Тучковым.

Тот опять полез во внутренний карман. Николай Павлович долго не подходил к телефону, будучи, по всей видимости, очень занятым неотложными делами, однако настойчивость адъютанта, в конце концов, принесла свои плоды и жандарм все же взял трубку:

— Слушаю, вас, Валерий Васильевич.

— Ты, вот что, Палыч, как я и просил тебя, арестуй всех членов семей фигурантов этого дела, включая родителей и детей.