Вниз по реке

– Черт знает что, точно? – Его руки двинулись по столу. Вывернув шею, Долф глянул в сторону зеркала. Не глядя нащупал пачку сигарет, вытряхнул одну, прикурил ее от спички, откинулся на стуле, обвел комнату рукой. – С тобой так же было?

– Почти.

Он кивнул, ткнул пальцем в зеркало.

– Сколько их там, как думаешь?

– А это важно?

Никакой улыбки на сей раз.

– Пожалуй, что нет. Твой отец здесь?

– Да.

– Бесится?

– Паркс бесится. Отец просто очень расстроен. Вы же его лучший друг. Он боится за вас. – Я ненадолго примолк, ожидая какого-то намека на то, почему он попросил поговорить со мной. – Не понимаю, почему я здесь, Долф. Вам бы лучше поговорить с Парксом. Он – один из лучших адвокатов штата, и сейчас он как раз здесь.

Долф неопределенно махнул сигаретой, отчего бледный дым слоями затанцевал вокруг него.

– Адвокаты, – столь же неопределенно произнес он.

– Вам он нужен.

Долф отмахнулся от этой мысли, откинулся на стуле.

– А вообще забавная штука, – сказал он.

– Что именно?

– Жизнь.

– В каком это смысле?

Проигнорировав мой вопрос, он загасил сигарету в дешевой прогибающейся пепельнице. Подался вперед, и его глаза стали очень яркими.

– Хотелось бы тебе знать про самую выдающуюся вещь, которую я когда-либо видел?

– Вы вообще как, Долф? – спросил я. – Похоже, что вы… ну не знаю… какой-то рассеянный.

– Все со мной нормально, – заверил он. – Самая выдающаяся вещь. Так хочешь знать?

– Конечно.

– Ты тоже ее видел, хотя я не думаю, что должным образом оценил тогда.

– И что же это было?

– Тот день, когда твой отец пошел на реку искать Грейс.

Не знаю, что возникло у меня в тот момент на лице. Недоумение? Изумление? Это было вовсе не то, что я ожидал услышать. Старик кивнул.

– Любой человек поступил бы на его месте точно так же, – сказал я.

– Нет.

– Что-то я не пойму…

– Если не считать того раза, ты когда-нибудь видел своего отца в реке или в пруду? В океане, может быть?

– Вы вообще о чем, Долф?

– Твой отец не умеет плавать. Полагаю, ты никогда про это не знал.

Я был в полном шоке.

– Нет. Не знал.

– Он жутко боится воды, просто до ужаса – так было еще в те времена, когда мы оба были мальчишками. Но он прыгнул в воду без всяких колебаний, головой вперед в забитую всяким мусором реку, такую вспухшую, что она вышла из берегов. Просто чудо, что они оба тогда не утонули! – Долф ненадолго примолк, опять кивнул. – Да, вот самая выдающаяся вещь, которую я когда-либо видел. Твердость. Самоотверженность.

– Зачем вы мне все это рассказываете?

Подавшись вперед, он схватил меня за руку.

– Потому что ты – как твой отец, Адам; и потому что я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал.

– Что?

Его глаза горели.

– Мне нужно, чтобы ты позволил всему идти своим чередом. И не заморачивался.

– Насчет чего не заморачивался?

– Насчет меня. Насчет этого. Насчет всего. – В его словах появилась новая сила, убежденность. – Не пытайся меня спасти. Не начинай копать. Не запускай во все это зубы…

Он отпустил мою руку, и я качнулся назад.

– Просто не заморачивайся.

После этого Долф поднялся и быстрыми шагами подошел к одностороннему зеркалу. Со столь же горящими глазами обернулся.

– И позаботься о Грейс, – произнес он прерывающимся голосом. В глубоких складках его лица вдруг блеснули слезы. – Ты нужен ей.

Постучав в стекло, старик отвернулся и склонил лицо к полу. Я тоже вскочил на ноги, тщетно пытаясь подобрать слова. Дверь с лязгом открылась. Вошел шериф; его помощники заполнили пространство у него за спиной. Я вытянул руку.

– Подождите секундочку!

На лице шерифа отразились какие-то эмоции. Краска залила его лицо. За плечом у него возник Грэнтэм – более бледный, более отстраненный.

– Всё, – объявил шериф. – Время вышло.

Я внимательно посмотрел на Долфа: прямая спина и согнутая шея, внезапный мучительный кашель и его рука в оранжевом рукаве, утирающая рот. Он растопырил пальцы на зеркале и поднял голову, чтобы увидеть мое отражение. Его губы двинулись, и я едва его услышал.

– Просто не заморачивайся, – повторил он.

– Ладно, пошли, Чейз. – Шериф резко протянул руку, словно собрался выволочь меня из этой комнаты силой.

Слишком много вопросов и никаких ответов – и мольба Долфа, эхом звучащая у меня в голове.

Тут я услышал тарахтение пластиковых колесиков, и двое помощников шерифа закатили внутрь видеокамеру на штативе.

– Что тут вообще происходит? – спросил я.

Шериф взял меня за руку, вытащил за дверь. Ослабил захват, когда лязгнула закрывающаяся дверь; дернув плечом, я выдернул руку. Он дал мне посмотреть, как его сотрудники нацеливают камеру. Долф двинулся к столу, разок бросив взгляд в мою сторону, сел. Поднял лицо к объективу, когда шериф повернул ключ и задвинул засов.

– Что это? – спросил я.

Он дождался, пока я не посмотрю на него.

– Признание.

– Нет!

– В убийстве Дэнни Фэйта. – Шериф для вящего эффекта сделал паузу. – И все, что мне пришлось сделать, – это просто разрешить ему немного пообщаться с вами!

Я так и уставился на него.

– Это было его единственное условие.