Во главе раздора

– Не до конца понимаю твоё беспокойство, но думаю, это реально. Например, если бы мойры каким-то образом могли сейчас обрушить на мою голову ветку, то травмы точно изменили бы мою судьбу без очевидного вмешательства. Получится, что они воздействовали на дерево, а не на нить моей судьбы, но и она будет скорректирована, потому что я попала под эту ветку, – начала размышлять я, делясь неясным предположением. Иво шагал вперёд, но смотрел на меня, кивая каждой фразе. – Однако при подобном вторжении невозможно контролировать, как сильно ветка повлияет на мою жизнь. Может остаться обычная шишка, которая разве что испортит настроение, или же я получу сотрясение мозга, которое ухудшит качество жизни вплоть до конца моих дней. То есть вмешательство-то состоится, но вероятность, что оно приведёт именно к нужному результату… мала и стихийна.

– Именно, но главное, ты веришь в такую вероятность, – воодушевился Иво.

– Да, но с чего ты взял, что мойрам это интересно? Они богини, тяжело представить, каким они видят мир спустя прожитые тысячелетия и сквозь призму их силы.

– Ты переоцениваешь их могущество, – проворчал Иво. – Будь они выше всего, давно бросили бы Даорию, но они по-прежнему правят, хоть и не показываются на глаза. Мойры постоянно пытались влиять на нити. И часто их попытки заканчивались в ущерб им самим. Равновесие мира ограничивает их способности, поэтому мойры скорее хранительницы, следящие за течением жизни, а не творящие её. Подумай сама, Кассия. Будь они в состоянии без последствий для себя решать чью-либо участь, то при войне с нами могли бы нити всех палагейцев перерезать. Победа досталась бы им просто, убей они нас всех.

Я несогласно нахмурилась, не в состоянии с такой лёгкостью представить возможность геноцида.

– Насколько правдива информация о том, что у одной из мойр не хватает левой кисти, а у какой-то недостаёт пальцев? – уточнила я.

Ещё на первом курсе изучила эти факты, но неожиданно засомневалась, не ошибочны ли наши знания.

– Я их не видел, но у нас точно такая же информация. Говорят, что у прядущей Клото не хватает мизинца и безымянного пальца. Якобы она нарушила правила при плетении чьей-то нити. Лахесис, отвечающая за судьбу, лишена кисти, и только неотвратимая Атропос, предвещающая смерть, не имеет увечий.

– Получается, что они когда-то серьёзно вмешались в рождение и жизненный путь, но пока что не в смерть? – предположила я, и в глазах Иво также загорелся заинтересованный огонь.

– Вероятно, хотя это лишь теории. Мне кажется, они попробовали и, испугавшись последствий, вторгались при помощи чего-то стороннего и неодушевлённого. Поэтому новых отметин у них нет. Я уже годы изучаю эту гипотезу и почти уверен, что именно подобное влияние подтолкнуло даориев к созданию бомбы, от которой пострадали Переправа и семья Гипноса. Мойры не могли вмешиваться в судьбы, но сумели изощрённым способом подвести разработчиков к открытию.

Я ответила слабым кивком, так как мало знала о взрыве, ставшем кульминацией в Войне разрыва. Известны последствия, а не само оружие. Иво что-то неразборчиво пробубнил себе под нос. Переспросить не удалось: мы подошли к машине.

Он достал жужжащий телефон и, прочитав сообщение, торопливо запихал в карман толстовки.

– Нужно ехать, Кай попросил подобрать его по дороге.

Мы сели в автомобиль, и пока Иво выезжал с парковки, я неожиданно осознала, что буквально через несколько часов мне предстоит вляпаться в какое-то сомнительное дело, чтобы им помочь.

Беспокойство накрыло непозволительно поздно, чтобы отказываться. Все прошлые дни я была расслаблена. Ни волнения, ни страха, ни сомнений. Сейчас же горло пересохло, а сердце тревожно забилось в груди. Но я сохранила безмятежное выражение лица, чтобы не подводить новых друзей и не струсить, будучи уже на пороге.

– Эти наркотики… – несмело заговорила я, и взгляд Иво тут же дёрнулся ко мне, пальцы до скрипа сжали руль. – Вы рассказали, что они опасны для людей. Но что будет, если их примет палагеец или даорий?

Иво с особым рвением начал озираться на повороте, проверяя другие машины и пешеходов. Он, конечно, аккуратный водитель, но сейчас определённо тянул время. Я позволила ему помолчать ещё минуту. Мы выехали на шоссе: транспортный поток сильно поредел, и разговор вряд ли сильно мешал вождению.

– Ты не можешь мне рассказать?

– Скорее я не знаю, что рассказать, – сокрушённо вздохнув, признался он. – Ты же помнишь, что в основе препарата кровь палагейцев. Сама по себе наша кровь ни на нас, ни на даориев не влияет. Но наркотики – это синтетическая смесь, и архонты высказывают определённые опасения.

– Значит, вы не проверяли?

– Нет. Мы по-прежнему уповаем, что последствий для нас нет, хотя и полностью отметать вероятность не можем. Благо никто не додумался распространять эту химию среди палагейцев, хотя наш народ весьма негативен к вашим наркотикам. У нас есть свои.

Последнюю фразу Иво пробубнил отвернувшись, словно надеялся, что я не разберу.

– У вас есть своя дурь?!

Он стыдливо поморщился.