Во имя Империи!

Илана коротко поклонилась и вышла… На стол как раз закончили подавать, когда в столовую втолкнули шангу. Два дюжих лакея крепко держали её за локти. Получив пылающий ненавистью взгляд, молодой человек кивнул парням:

– Можете быть свободны.

Те поклонились, вышли. Илана крепко-накрепко вбила в их голову, что хозяина следует слушаться во всём.

– Голодна? Хочешь есть?

Пленница сглотнула слюну при виде заставленного разными яствами стола, гордо отвернулась.

– Я, конечно, не стану настаивать, если ты не станешь есть. Но морить себя голодом не стоит. Кто знает, сколько тебе ещё придётся здесь пробыть.

– Недолго, поверь. Меня вытащат отсюда.

– Уверена? Рассчитываешь на помощь извне? Зря. Садись за стол и ешь. Это ни к чему тебя не обязывает. Даю слово.

Снова вздёрнула голову.

– Сесть, я сказал!!!

Шанга вздрогнула, взглянула на него и, больше не раздумывая, подскочила к столу, плюхнулась на стул, замерла.

– Руки!

Протянула схваченные пластиковым хомутом запястья. Взмах ножа – нейлон с треском лопнул. Девушка облегчённо потёрла покрасневшую кожу.

– Так-то лучше, – уже спокойным голосом произнёс он. – Накладывай, что нравится, и ешь.

Испуганно взглянула на него, потянулась к тарелке, послушно наложила себе что-то, медленно взяла вилку, опять бросив на молодого человека испуганный взгляд. Но поскольку тот молчал, осторожно подхватила кусочек, положила в рот. Затихла. Но тут же челюсти задвигались. Всё быстрее и быстрее… Одно блюдо смолотила очень быстро. Опять посмотрела на хозяина дома, взяла другое блюдо. Поскольку никакой реакции не последовало, продолжила есть. Владимир не обращал на неё внимания, тоже насыщаясь. Наконец и он, и она закончили. Шанга подобралась, когда в комнату после звонка вошли горничные, но молодой человек распорядился:

– Уберите со стола и подайте чай. – И обратился к своей невольной гостье: – Сладкое любишь? А, что тебя спрашивать… Все девушки любят сладости. Принесите пирожных, что ли…

Спустя пару минут, которые прошли в молчании, подали чай, разную выпечку, конфеты.

– Что это? – Девушка настороженно принюхивалась к аромату чая.

– Наш напиток. Безалкогольный. Нечто вроде вашей наквы. Можешь не бояться.

Сделал первый глоток – как же хорошо!.. Взял из вазочки печенье, положил себе в рот, разжевал. Океанка, похоже, распробовала, потому что пила с явным удовольствием.

– Ну и что мне с тобой делать, подруга?

Вздрогнула, ощетиниваясь, словно дикая кошка.

– Я тебе не подруга.

Он махнул рукой:

– Это так. Присловье. Имени твоего я не знаю, а звать тебя шангой нет желания. Свою старшую горничную я называю малышкой. Её заместительницу только по фамилии. Не скажешь своего имени?

Та отвернулась.

– Ну и ладно. Тогда я буду звать тебя… Хм… Как же тебя назвать-то? Илона? Нет. Вика? Дарья? Даша… Дарина? Пожалуй. Теперь тебя зовут Даша. Не нравится? Ну, прости, Даша. Мне кажется, что это имя тебе подходит. Ладно. Имя выбрали. А фамилия тебе не нужна. По крайней мере, пока…

– Господин? Разрешите войти? – В дверь просунулась Илана.

Владимир недовольно вскинул голову:

– Что такое?

– Мы вчера проверили её одежду… – показала на шангу. – На всякий случай. Вот бумаги, найденные при ней.

Подошла, положила на стол пухлый бумажник мужского типа с непонятным рисунком. Владимир протянул руку, лениво взял кожаный прямоугольник, раскрыл.

– И что тут у нас? Так-так…

На стол легли несколько монет, с пяток бумажных купюр разного достоинства, небольшая цепочка из платины. Аккуратное удостоверение личности. Раскрыл его. Пробежал глазами, усмехнулся, сделал жест горничной, приказывая выйти. Та коротко поклонилась, ушла. Молодой человек усмехнулся, глядя на насторожившуюся шангу.

– Вот, стоило заставлять меня напрягать мозги… Юрата Анматар, двадцать четыре года. Родилась в Хурране Столичного округа. Родители, отец, мать, это мне не интересно… О! А вот это уже другое дело. Не замужем. Самое главное. По законам Океании – совершеннолетняя. Следовательно, может нести полную ответственность за свои поступки… Хочешь ещё чаю?

Неожиданный переход удивил океанку. Она, недоумевая, взглянула на молодого человека, который спокойно улыбнулся ей:

– Парень у тебя есть? В смысле – жених? Нет?

– Н-нет…

– Очень хорошо.

Небрежно кинул книжечку удостоверения личности на стол, шевельнул пальцем извлечённое из бумажника, снова аккуратно убрал внутрь, закрыл, положил на стол перед собой. Оценивающе взглянул на напрягшуюся океанку.

– Ладно. Едем дальше. Ты у нас шанга хаширы Арчи, аре. Мелкий чин в их иерархии. К тому же твой дажан ликвидирован. Уничтожен.

Юрата едва не зашипела.

– Это жизнь, Юри. Сегодня – ты, а завтра – тебя. Им не повезло. А может, и наоборот. Закончили свою жизнь быстро, без мучений и болезней.

– Тебе нравится издеваться?

– Нет. Как раз это я ненавижу больше всего.

– Тогда чего добиваешься? Я дала клятву. И о хашире я ничего не стану говорить, что бы ты со мной не делал. Можешь пытать, можешь убивать. Я ничего не скажу!

– Да? Уверена? А если, скажем, я тебя изнасилую?

Она закусила губу, потом выдавила:

– Всё равно не скажу.