Во имя любви

Кэм оценил мрачноватый юмор шотландца. Криво усмехнувшись, он похлопал Макгрегора по плечу, потом развернулся и, шатаясь точно пьяный, то и дело цепляясь за поручни, начал пробираться к двери.

Он думал, что внизу вой ветра станет тише, но там грохотало еще страшнее – постоянно слышался скрип шпангоутов и раздавались удары волн о корпус судна, когда «Пустельга» врезалась носом в очередную волну. Оставалось лишь надеяться, что эта хрупкая деревянная посудина выиграет схватку со штормом.

Оказавшись в каюте, Кэмден стряхнул стекавшую с его одежды воду; как и пятеро членов экипажа, он надел непромокаемую штормовку, увы, совершенно не спасавшую от холода. Отбросив в сторону штормовку и оставшись лишь в сорочке и бриджах, Кэм почувствовал, что стало немного теплее.

Пенелопа же находилась в своей каюте. На протяжении всего путешествия она ни разу не пожаловалась на неудобства, но такой шторм напугал бы даже бывалого матроса. Как бы она ни чуралась его общества, Кэм не мог оставить ее в одиночестве, пока корабль сражался с бушующим океаном. К тому же Пенелопа была в каюте совсем одна, так как Мария не захотела плыть в Англию.

То и дело хватаясь за стены, Кэмден прошел по узкому коридору к двери каюты Пен. За две недели в море столь близкое соседство превратило его жизнь в настоящую пытку. Но сейчас он думал лишь о том, как успокоить и приободрить свою строптивую попутчицу.

Хотя день был в самом разгаре, в коридоре царила кромешная тьма. Кэм осторожно постучал в дверь каюты. Не получив ответа, постучал сильнее. Лишь спустя несколько минут до него дошло, что следовало барабанить в дверь кулаком – только тогда Пенелопа могла бы хоть что-нибудь услышать. Но зачем стучать?..

Собравшись с духом, Кэм повернул латунную ручку. И тотчас же, едва лишь он переступил порог каюты, его окутал чудесный фиалковый аромат, исходивший от Пенелопы – сладкий, женственный и влекущий…

Прикрыв глаза, Кэмден напомнил себе, что пришел лишь для того, чтобы приободрить свою спутницу.

– Что тебе нужно? – резко спросила Пенелопа.

Когда глаза Кэма привыкли к полумраку, он увидел, что Пен сидела, забившись в устроенный в стене альков. А он-то думал, что она лежала в постели. Впрочем, едва ли это было возможно – ведь яхта постоянно кренилась то на один, то на другой бок.

– Хотел посмотреть, все ли у тебя в порядке! – Кэмдену пришлось повысить голос, чтобы перекричать вой и грохот вокруг. Он протянул руку и захлопнул дверь каюты в надежде, что станет немного тише. Но тише не стало.

– Конечно же я в порядке.

Кэмден невольно поморщился. Какой же он глупец, если решил, что Пенелопа пожелает его видеть.

– Тогда пойду к себе, – сказал Кэм.

Он развернулся к двери и уже схватился за ручку, когда за его спиной раздался тихий голос:

– Нет, останься.

Менее всего Кэм ожидал услышать подобное… Медленно повернувшись, он проговорил:

– Я не хочу нарушать твое уединение.

– Господи, Кэм, не будь таким тупицей. Еще никогда мне не было так страшно, как сейчас…

– О, дорогая…

Ласковые слова сорвались с его губ, прежде чем он успел осознать, что произносит их вслух. И теперь ему оставалось лишь надеяться, что из-за шума и воя ветра Пенелопа их не услышала. Сделав несколько неуверенных шагов, Кэм сократил разделявшее их расстояние и, понимая, что совершает непоправимую ошибку, заключил Пен в объятия. Она вскинула голову, и молния, сверкнувшая в этот момент за окошком, ярко осветила ее лицо.

– Кэм, что ты делаешь? – В голосе ее прозвучала настороженность, но все же она не смогла скрыть пылающего в ее глазах жара страсти.

– Удерживаю тебя от падения, – отозвался Кэм. Они находились в небольшом алькове, с одной стороны которого располагалось окно, с другой – вся остальная каюта, и это узкое пространство создавало иллюзию относительного покоя.

Кэмден окинул взглядом каюту. Отчего все вокруг него вдруг закружилось? Из-за раскачивавшей яхту непогоды? Или виной всему – прикосновение к этой женщине? Кэмден еще крепче обнял ее, стараясь сделать вид, будто желает лишь уберечь ее от качки.

Едва заметно усмехнувшись, она сказала:

– Тебя должны наградить за это медалью. – По умению мрачно шутить она могла бы потягаться с самим Джоном Макгрегором.

– А вместе с медалью полагается поцелуй?

Очередная молния осветила лицо Пенелопы как раз в тот момент, когда она нервно облизала губы. При этом она попыталась отпрянуть, но альков был слишком мал, и ей некуда было деваться.

– Кэм, как ты можешь флиртовать, когда мы стоим на краю водной могилы?

– А почему бы мне не пофлиртовать? – Голос Кэмдена стал хрипловатым от едва сдерживаемого желания. – Если яхта пойдет ко дну, – то будь я проклят, если отправлюсь в водную могилу без твоего поцелуя.

Пен внимательно посмотрела на него, но теперь уже не пыталась отодвинуться.

– Это будет ошибка, Кэм.